Сибирские огни, 1988, № 4

Вот послушайте, что писал профессор в двенадцатом году. Вот: «Верстах в двадцати к востоку от Кош-Агача река Юстыд, один из истоков Чуй»,— Взглянула на переводчика, тот сказал: «Юстыд по-казахски сто лиственниц».— Вот вам подтвержде­ ние. Не зря дано название— лиственницы там растут.— Поправила очки на пере­ носье. И у профессора дальше читаем: «зеленая полоса лиственниц, трава...»— М а­ риэтта Сергеевна приподняла указательный палец.— Трава! Нет там никаких лиственниц! — возразили ей. — Вырубили? А вы зачем позволили? Д а их, наверняка, и не было никогда. Что же, по-вашему, ученый лжет? Позвольте не согласиться. Со слов стариков мог написать. Тут записывали разные сказки. — Сапожников не за сказками ездил — он географ и ботаник,— горячилась Шагинян. У него сущая правда. Он и вашу «степь» изъездил из конца в конец. Горячий спор мог продолжаться, но секретари аймачного комитета уже беспокойно посматривали в окно,— верховых лошадей у коновязей становилось все больше и боль­ ше,— и .пригласили писательницу в зал заседаний. Послушаем чабанов, пастухов, девушек-пастушек,— повеселела она.— А потом я позвоню секретарю обкома. При вас же. Вот спасибо, если поможете в наших нуждах. В Курае на поливе пора траву косить. Я сама видела. А сенокосилок, говорят, до сих пор нет. И литовок нет. Теряются горячие деньки. Но я не сомневаюсь — обком наж.мет: пришлют. И в Курае будет у вас сено. А пото.м и — здесь. Лет через пятнадцать я снова побывал в Кош-Агачском районе. Возле истоков Чуй серебрилась вода в арыках. Д аж е курлыкали каким-то чудом появившиеся журавли. На обширной равнине зеленого луга стрекотали две конные сенокосилки, А поодаль колхозники деревянными вилами укладывали в стога уже сухое сено. Мариэтта Сергеевна не ошиблась в своем прогнозе. Но вернемся к нашему путешествию. Голубая «эмка» легко мчится под уклон, оставляя позади высокие горные хребты, многочисленные сопки и крутосклоны. Корзинка с ягодами давно опустела, и ничто не отвлекает Мариэтту Сергеевну от любования бурными реками. Но она живет ощуще­ нием ближайшего удовольствия и время от времени повторяет, как строку нз баллады: — Едем пить маралью кровь. К вечеру мы свернем с тракта и окажемся в прославленном Шебалинском марало- совхозе. Там в эту пору года у лесных красавцев срезают молодые, еще неокостенев­ шие рога (панты), из которых на фармацевтических фабриках изготовляют чудодейст­ венный пантокрин, в особенности необходимый сейчас для госпиталей, переполненных ранеными. В областном центре Мариэтте Сергеевне обещают дать флакончик этого эликсира молодости и силы. Но знатоки уверяют, что натуральная маралья кровь, собранная при срезке рогов, во сто крат действеннее фабричного пантокрина. А в Шебалинском совхозе, она уверена, покажут нам срезку пантов. В этом есть что-то древнее, языческое. Не только покажут, а и одарят чистой кровью, дарующей силу, которая сейчас так необходима ей для окончания книги «Урал в обороне». Та книга явится ее вкладом в борьбу за победу над фашизмом. И она вполголоса бормочет: — Завтра маралью кровь будем пить! Будем! Но нам не повезло — срезка маральих пантов в совхозе уже закончена. Не скры­ вая огорчения, Мариэтта Сергеевна принялась со своей обычной дотошностью рас­ спрашивать главного зоотехника, как это делается, а тот почему-то замялся: — Ну, обыкновенно... В станке... В таком деревянном... Пилочкой... Лучше бы, конечно, самой посмотреть... — А есть еще у которых не срезали? Хотя бы у одного? — Только у пятнистых оленей. — Так у вас и пятнистые олени есть?! Это же чудесно! — Привезли с Дальнего Востока!— оживился рассказчик.— И олешки здесь чув­ ствуют себя даж е лучше, чем в своем родном Приморье. Во-от как! Пожалуйста, покажите. Это же чудо-зверь! Нет, даж е слово-то не то. Михаил Пришвин — ах, вы не успели прочесть? — назвал его олень-цветок. Непременно прочтите. Не пожалеете. А олешек нам покажите, ' С удовольствием бы... Только они у нас на дальней ферме. Восемнадцать кило­ метров. И дорога трудная, верховая. 6 Сибирские огни № 4