Сибирские огни, 1988, № 4

росли, пихта, кедрй,— раздумчиво продол­ жает Шевяко, показывая на низкорослое чернолесье,— Где ямы? Внукам показать не оставили. Извели тайгу. Я так думаю: жизнь наша, что кедрач на болоте! Какой? Обыкновенный. Был тут у нас, сразу за де­ ревней. С его и деды и мы кормились. В шестьдесят семом, кажись? Ну да, в шестьдесят семом разведка работала, мел­ кое бурение производила. Потом два года болота горели. Зимой и летом горели. Вни­ зу, под землей торф горел. Корни у кедров все и погорели. Дунет ветер — кедра пада­ ет. Попадали все начисто, не стало кедры! У нас тоже корни горят. Сверху быдто ни­ чего не видно, а деревни одна за другой валятся. Ветер посильней дунет... Рассуждает вросший в землю мужик. Он, как никто другой, знает: без корней не только расти, устоять невозможно. Слушаю его — и нарастает зло против тех, кто пустил невидимый пожар, кто выжигает корни, лишает нас устойчивости, а в ушах набатным колоколом гремят слова Велими- ра Хлебникова: Вы. поставившие ваше брюхо на пару толстых свай. Вышедшие, шатаясь из столовой советской, Знаете ли, что целый великий край, Может быть, станет м е р т в е ц к о й ? КОРОТКАЯ ПАМЯТЬ Беседую с детьми. — Ребята, здесь шли партизанские бои. Что вы об этом знаете? — Есть могила партизанская — один де­ душка воевал. — Расскажите о нем. Что вы о нем зна­ ете? — В школе говорили... Кольша, давай! Растерянно переглядываются. Записать что-либо о партизанских боях от детей не удалось. Безгласными оказались дети сел, с которыми ;вязано немало партизанских былей. В Николаевке после Отечественной вой­ ны было пусто. Ни один из призванных зашишать Родину домой не вернулся. Д о­ мов не много, чуть более сорока. Ни один не обошла беда. Дети ничего не знают о жизни и подвигах погибших. Во многих се­ лах на обелисках памяти высечены внуши­ тельные фамильные гнезда. В селе Камы- шенка, например, несколько родов потеря­ ло по пять, шесть человек, а Мельниковы — семь. В Николаевке нет даж е обелиска. Секира войны многие роды вырубила под корень. Так бывало и раньше, многие века назад. Но предки наши были мудрее нас и дальновидней. Павших героев навсе­ гда оставляли в строю, О них слагали ле­ генды и песни, передавали из уст в уста. Герои жили среди живых, возбуждая вы­ сокие чувства патриотизма, формируя но­ вые поколения людей. Никто не произносил громких речей, взгромоздясь на трибуну, не клялся в па­ триотизме. Но в трудное для Родины вре­ мя появлялись тысячи новых героев. Исто­ рия сохранила немало примеров подобного рода. Если бы спросили этих героев, поче­ му они так поступают, далеко не все смог­ ли бы ответить: руководствовались не рас­ судком; не рассудку, а чувству подчиняли свои действия. А чувства не всегда укла­ дываются в рамки логических определений, не всегда объяснимы. Мы же отринули многовековой <тыт на­ рода. Разрушали храмы и триумфальные арки, воздвигнутые в память знаменатель­ ных событий, забывали, вымарывали из истории имена герюев. До сих пор не сде­ лали нужных выводов, надеемся на давно заштампованные и стертые лозунги. Насколько иллюзорны наши надежды, нетрудно проверить. Девятое июля 1987 года в Кыштовском районе был единый политдень. Властью секретаря райкома партии по идеологии Тамары Марковны Ясиновской все видные работники партийно­ го и советского аппаратов были «брошены в низы», работать в «массах». Как будто все правильно: оперативная связь с массами вполне созвучна «духу перестройки». Д у ­ ху? Скорее — букве. Идеологическая работа в современных условиях явно «не по зубам» многим даж е способным пропагандистам. Она требует иного поворота, иных, чем раньше, форм и методов. А поручают ее неспециалистам. К обеду райком, райисполком — пусты. Обезглавлены многие другие организации райцентра. Какую работу они ведут в по­ лях? Разгар зеленой страды. Сушь. В те­ ни — за тридцать градусов. Впереди не­ настье. Дорог каждый час. Если и выдаст­ ся у труженика свободная минута — дома непочатый край работы: окучивание кар­ тошки, заготовка дров на зиму, ремонт жи­ лья и скотопомешений. В такую пору к к а­ кому бы часу мы ни приехали к колхозни­ кам и рабочим совхозов — все равно будет не ко времени. Д аж е лучшая из лекций и бесед не дойдет до сознания, не вызовет нужных чувств. А почему, собственно, в сельской мест­ ности должен быть в июле единый полит­ день? Что он дает реально? Пресловутую галочку? Стереотип мышления — что глу­ бокая колея на размытых дождями лесных дорогах. Ехать по ним неудобно, трудно, но и выбраться из них непросто. По-преж ­ нему идеологическую работу оценивают по количеству прочитанных лекций и докла­ дов, количеству «охваченных» ими слушате­ лей. Чтобы выглядеть не хуже других, и то и другое нередко вздувают до астрономиче­ ских цифр, далеких от реальности. Но речь не об этом. В век гласности, когда самые шекотли- вые вопросы внешней и внутренней поли­ тики освещаются в печати, по радио, теле­ видению самыми высококвалифицирован­ ными специалистами, советскими и партий­ ными лидерами, что нового может ска­ зать лектор районного масштаба? Не бу­ дет ли его лекция ослабленным эхом прочитанного, услышанного аудиторией за ­ долго до его речи? В период, когда основ­ ная масса людей труда не могла без по­ сторонней помощи не только понять про­ исходящее в мире, но и прочитать о собы­ тиях, лекция была незаменима. Важным инструментом идеологической работы была она и тогда, когда лекторы имели доступ к информации, недоступной широким массам. Новое время — новое соотношение сил и возможностей пропагандистов и слушате­ лей. Оставаясь в плену традиционных пред­ ставлений, сложившихся стереотипов, мы, галопируя на месте, изо всех сил стараем-