Сибирские огни, 1988, № 4

повернулся ко мне. Обломки стекла за­ хрустели под его ногами. Но тут его пере­ хватил Завьялов. — Сумасшедший! Брось нож... — Хватит трупов, Брагин,— как-то спо­ койно, даже буднично сказала за моей спи­ ной Шарапова. Брагин глядел на меня поверх плеча Завьялова. Ощерился, выругался грязно. Завьялов попытался поймать его руку с ножом, Брагин, не глядя, свирепо отмах­ нулся. Завьялов охнул, схватился за бок и мед­ ленно начал заваливаться на стол. — Борис!— закричала Шарапова. Брагин отскочил, оторопело взглянул на окровавленный нож, швырнул его в угол и выбежал из комнаты. Тут же хлопнула входная дверь. Так много действий вместилось в считан­ ные секунды!.. Я только успела поддер­ жать сползающего на пол Завьялова; рука сразу стала горячей и липкой и такое же чувство вины и злости нахлынуло на меня. — Поль, помоги! Мы положили Завьялова на диван. Ша­ рапова опустилась на колени возле него, просунула руки за воротник рубашки и сильным рывком разорвала ее до пояса. — Ох!..— только и сказала она. С левой стороны, ниже подреберья из маленькой ранки слабыми толчками вы­ плескивалась кровь. Шарапова прижала к телу край рубашки. — Вадим! Полотенце и бинты, какие есть. И простыню. Тобольский заметался по комнате, засту­ чал ящиками. На улице завизжал стартер «газика» — Брагин пытался завести мотор. — Сбежит Генка,— сказала Шарапова, — Не сбежит,— сказала я.— Во всяком случае, не на машине. Фоменко стоял у изголовья дивана, смот­ рел на Завьялова, и губы его мелко по­ дергивались и кривились, будто он соби­ рался заплакать. Тобольский принес бинты и полотенце. Завьялова приподняли за пле­ чи, Шарапова наложила на рану сложенное в несколько слоев полотенце и начала туго наматывать бинт. — Нужно вызвать «скорую», Поль! — До автомата далеко, милиция будет скорее,— сказал Тобольский.— Отвезут. — Какая милиция?— рассердилась я. — Как вы могли поверить. Тобольский, ведь вы же инженер! У меня самые обыкновен- ,ные ручные часы. Я решила только пото­ ропить Брагина... и вот, как нескладно все получилось!..— Я подняла с пола нож и бросила его на стол.— Завьялова повезем на «газике». — Там Брагин! — Брагин машину не заведет — я спута­ ла провода. Доносившийся с улицы визгливый шум работающего стартера наконец замолк. Я вышла на кухню, погасила свет и припод­ няла занавеску на окне. Отраженное сне­ гом зарево уличных светильников освеща­ ло тупичок, и я успела заметить, как Бра­ гин торопливо выбрался из машины, В спешке он ударился о порог кабины, упал, тут же вскочил, и, прихрамывая, заковы­ лял в переулок. Я вернулась в комнату. Шарапова, разорвав простыню на поло­ сы, накладывала второй слой поверх поро­ зовевших бинтов. Лицо Завьялова было таким же бледным, как и простыня. Ф о ­ менко стоял рядом и придерживал его за плечи. Тобольский уже закрыл крышкой мои часы. Я молча взяла их у него, надела на руку. Привычно заметила время — десять ча­ сов, двенадцать минут. — Вадим!— позвала Шарапова.— Налей в рюмку коньяку. Бутылка вон — лежит под столом, думаю, что-нибудь в ней осталось. У Бориса шок, коньяк нам поможет его снять. Зубы у Завьялова были плотно сжаты, но Шарапова ловко оттянула пальцем его ниж­ нюю губу, влила полрюмки коньяку. Еще раз вгляделась в его лицо, пощупала пульс. Завьялов слабо шевельнул рукой. _ Ну-ну!— и Шарапова слегка пошле­ пала его по щеке.— Вот и молодец. Потер­ пи немножко. — Одевайте его,— сказала я.— Пойду, попробую завести машину. Я накинула пальто, спустилась с крыльца. Дверка кабины была открыта,— Брагин так торопился, что оставил ключ в замке зажи­ гания, чем избавил меня от дополнитель­ ных хлопот; конечно, я бы запустила мотор и без ключа. Я подняла крышку капота, по­ ставила на место провода, идущие к све­ чам. Мотор завелся сразу, как бы понимая, насколько он нам нужен. Опасаясь, как бы Брагии не услыхал шум мотора, я тут же заглушила его, выдерну­ ла ключ и вернулась в дом. Завьялов, уже одетый, сидел на диване, и Фоменко по-прежнему придерживал его за плечи. Шарапова торопливо, не попадая в рукава, надевала пальто. Тобольский за­ поздало помог, подал шапку. Мне не хотелось ни на кого из них смот­ реть. Роль моя закончилась. Персонажи грязной и кровавой пьесы определились. Если раньше мне еще приходилось сдержи­ ваться, то теперь я не пыталась скрывать неприязнь. Я была непримиримо зла на всю эту компанию образованных и как будто культурных людей, внешне таких приличных — симпатичных даже, но уже тронутых нравственной гнильцой. Я была зла не только на них. Я была зла и на себя, за всю свою неуклюжую самодеятельность, которая могла стоить жизни Борису Завья­ лову — человеку, как я была уверена, меньше всех замешанному во всей этой гнусной истории,— отцу голубоглазой де­ вочки, а я так искренне хотела ей помочь... Как я могла прозевать Брагина?.. — Послушайте, Тобольский!— резко ска­ зала я, и он тут же повернулся, хотя и не глядел мне в лицо.— Мы по<везем Бориса вдвоем с Шараповой. Вы и Фоменко остане­ тесь здесь. Бумага у вас есть. Садитесь за стол и опишите все, как было. И про Зою Конюхову и про Мишу Севина. Понимаете — все! И подробнее. Тобольский молчал. — И торопитесь!— продолжала я со злым нажимом.— Когда мы с Шараповой вернемся, я заберу ваши показания и от­ везу их следователю. Это нужно сделать до того, как поймают Брагина, а он назовет ваши фамилии, и вот тогда милиция сама приедет сюда. Я даю вам возможность хо­ тя бы чуточку убавить свою долю вины,