Сибирские огни, 1988, № 3

Водку, оказалось, еще не покупали. Мать почти с ненавистью по­ смотрела на Лену, точно та сделала это умышленно. — Да как же так?! Как же так! — схватилась она за сердце. Что же вы вытворяете?.. Люди приедут с кладбища... Да и на кладбище полагается... Борис договорился с одной из Лениных сотрудниц, чтобы она заку­ пила водку и на такси несколько бутылок привезла к могиле. — Сколько? — спросила сотрудница. — Ну... три... пять... я не знаю,— забормотал Борне. Он и в этом боялся нарушить порядок. Пока он распоряжался, гроб сняли с кузова, установили на табу­ ретки, оркестр громко заиграл... Бориса оттеснили. Он вспомнил, что мать собиралась ехать в кузове, и побежал домой за одеждой: надел на себя два свитера, поверх пальто натянул брезентовый плащ, а для ма­ тери взял толстую шаль и отцову шубу... Гроб уже погрузили на машину, поставили рядом с ним дветабу­ ретки — для Бориса и матери. Физик тоже забрался в кузов — и ему подали третью табуретку. Борис снял с себя плащ, чтобы отдать физику, но тот засовестился, отказался — и плащ так и пролежал на памятнике... Люди расселись в автобусе. Ждали только физрука: оказалось, ни­ кто не подумал ни о гвоздях, ни о молотке, ни о веревках, ни о лопатах. Лопата нашлась всего одна, у шофера автобуса, да и та с коротким че­ ренком. «Растяпа!..» — проклинал себя Борис. Пошел снег. Он жутко оседал в глубоко запавшие глазницы отца — и не таял. Борис сдул снег и попросил физика помочь прикрыть гроб. Отца не стало видно, и мать точно очнулась, спохватилась: еще утром, по справке, был куплен Алексеевной полотенечный материал,— специ­ ально, чтобы опускать гроб в могилу,— и Борис побежал домой еще раз. Лифт отключили — боялись, наверное, что покойного будут поднимать наверх,— и, вернувшись, Борис дышал, как загнанный... Шофер потребовал, чтобы он сел в кабину:^ — Куда я без тебя поеду? На деревню к дедушке? Борис, ища поддержки, посмотрел на мать, но та ничего не сказала — и он всю дорогу чувствовал себя виноватым перед ней, а еще боль­ ше перед отцом, будто бы не отдал ему последнего долга... Он нетвердо знал, где могила, и когда увидел несколько человек — вроде бы там, на их месте, то чуть было не закричал шоферу: — Скорее!.. Они захватывают наше!.. У него зашлось сердце, и он даже потянулся для чего-то к лежащей под ногами монтировке... Но их могила увиделась дальше, и Борис, откинувшись на спинку сиденья, вытер выступивший на лбу пот... Он первым выпрыгнул из кабины, подбежал, для уверенности, к со­ седней могиле, прочитал: «Килейкин...». — Тут... слава богу...— невольно улыбнулся он... Начали выгружаться. Снова поставили гроб на табуретки. Люди молча выходили из автобуса, озирались, заглядывали зачем-то в яму. Шофер грузовика посигналил. Борис отдал ему деньги. Водку еще не привезли — и он добавил десятку на бутылку. — Помяни, пожалуйста, сам... На западе поднимались черные тучи, темнело. Надо было спешить. Оркестранты заиграли. Физрук почти с одного маха вколачивал гвозди. Мать, придерживаемая Борисом, стояла отрешенная, бессиль­ ная, седые пряди спадали ей на лицо. Физрук командовал молчком: разрезал полотенце, отдал концы мужчинам и гроб стали опускать. Опускали вначале не так — головой на восток, подняли, повернули и стали опускать снова. В одном месте гроб не проходил. Тщедушный, на полусогнутых и дрожащих от напря­ жения ногах, физик удушенно ругался, сгибая под полотенцем шею: 80