Сибирские огни, 1988, № 3

в столетьях минувших до нынешнего дня — не вижу дна — в замерзших зеркалах, Иные лица в них отражены. Но жизнь одна — Снег бесконечен, и зима без края. Нас разлучает несколько минут. Пробудимся — Они уже уснут, И вспыхнет свечка, навсегда сгорая. Там ночь была: в молчаньи и в любви, в бессоннице, и в маковом венце счастливых снов, И с выстрелом в конце. Тамара ЖУРАВЛЕВА г. Новосибирск * * * Где-то есть на земле то место, где на свет появилась я, на котором, пока безвестно, проживает моя семья. Но войны налетевшей вьюги унесли, замели следы... И не знает никто в округе самой страшной моей беды. Может, то деревенька-кроха, с низким домиком в два окна, очень добрая, без подвоха, как родник, на миру видна. Может, это — красавец город с новостройками в вышине. И. который уж год, который руку верную тянет мне. Огонек тот, я знаю, точно ожидает меня всю жизнь, закаляет меня на прочность, в горе мне говорит — «Держись!^ Верю я, что откроет двери у порога родная мать. И счастливым глазам не веря, дочку бросится обнимать. Я хочу, чтобы мир спокойно расстилался во все концы. Чтоб навеки забыли войны дети, матери и отцы. Любовь НИКОНОВА г. Новокузнецк ДВЕ БЕРЕЗЫ Две березы срослись — и формой похожи на лиру, Но поют ли они? Но играют ли музыку миру? Или вечную боль они терпят и вечные муки, ни минуты свободной не зная, напрасно желая разлуки? То ли кончено все — и для них наступило смиренье? То ли борются скрыто за тшетное разъеднненье? Я сравнила их сок, по весне из надрезов накапав, — этот сладостный сок неразгаданно был одинаков.