Сибирские огни, 1988, № 3

тила ленинградку с ребенком. Голодных, без денег и крова. И всю зиму чем могла помогала. Когда та устроилась с жильем и работой, не зная, чем отблагодарить, — повязала шарфом своего новоявленного дру­ г а — сибирячку. Неловко было брать, но понимала: не возьмет — оби­ дит хорошего человека. Жаль отдавать шарф. Ведь память. Да и совсем у нее не осталось теплых, хороших вещей, все обменяла на продукты. Колебалась недолго, размотала шарф и отдала старику. Пасечник нуд­ но долго возился с безменом, боялся перевесить. Она злилась и погля­ дывала в окно. Похоже, будет дождь или снег. Может, и то, и другое. Представлялось, что такое с обменом у нее уже было. Только очень дав­ но. Возможно, в детстве. Старуха вышла проводить ее за ворота. Покосившись на окна, про­ шептала, как сухая береза проскрипела: «Не серчай, жадень — не при­ веди господь. Веришь, мне и то медку отпушшает токмо по большим праздникам. Ты про нутряное сало справлялась, так в Овражном наве­ дайся к Архиповой Клавдеи, сватья моя будет. Намеднись собиралась свинью колоть. Она даст. Добрая. Не то, что мой жадень. Клавдеина изба супротив конторы. — И, поглядев на ее ноги, старуха добави­ л а :— Обувка-то у тебя по нашенским дорогам не шибко подходяшшая. Погодь маленько: принесу тебе кой-чего подвязать галошики». Только вышла за поскотину, припустил проливной дождь. Она мыс­ ленно благодарила старуху— не подвяжи галоши самодельными те­ семками, оставила бы их в грязи. Галоши она надевала на толстые нос­ ки из овечьей шерсти. Ни сапог, ни ботинок у нее не было, а в туфель­ ках в распутицу — не поедешь. Жирная скользкая грязь чвакала под ногами. Чвакала, пожирая си­ лы. Пальто набрякло от дождя, давило плечи. До сухости во рту хоте­ лось есть. За весь день она съела всего три сухаря и две печеных карто­ фелины. Наползали сумерки, а она все еще не выбралась на шоссе. Уж не сбилась ли с дороги? Дождь притих, но скоро повалил густой снег. Исчезла видимость. Идти с каждым шагом становилось все труднее. Мнилось, что дороге не будет конца. Сплошное мельтешение снега. Внезапно в глаза из-за поворота полоснул слепящий свет. По реву мотора догадалась: навстречу мчится грузовая машина. Откуда и силы взялись: отскочила на обочину дороги. Закричала, замахала руками. А машина — мимо. Мимо! «Куда же вы?» — бессмысленно крикнула она. И побежала, чувствуя, что сердце стучит где-то в горле. Машина оста­ новилась. Кто-то высокий в длинном плаще перемахнул через борт ку­ зова и помог ей вскарабкаться. Очутившись в машине, она поскользну­ лась, а может, силы ее оставили, и упала. Тот же человек молча помог подняться и усадил рядом с собой, спиной к кабине. В кузове их было двое. Спутник соорудил из брезента нечто вроде палатки над ними. И они — два незнакомца, не видя, друг друга, сидели плечом к плечу, как бы в тесной кабине, отгороженные брезентом от беснующей непогоды, от мира, где хлестал ветер с дождем и снегом. «Вас не тревожит, куда мы едем?» — наконец, нарушил молчание незнакомец. «М-м-м-не в 0-оо-вражное»,— проговорила она, с тру­ дом преодолевая озноб. Ее трясло. «Ну, значит, мы вас доставим до места». Она так продрогла, что даже не в состоянии была обрадо­ ваться. Промозглый холод все в ней приглушил. «Позвольте, почему же вы шли в обратную сторону?» — удивился он. «Я з-з-з-абл-л-у-ди- лась».— «Вы дрожите. Замерзли?» — «Уж-ж-жасно».— «Сейчас мы что-нибудь придумаем». Видеть она не могла, но догадалась: он стаски­ вает с себя плащ. «Зачем? — вяло подумала.— Мокрый плащ не обо­ греет». Он помог ей снять пальто и надел на нее меховую безрукавку, сохранившую еще тепло его тела, а сверху на плечи набросил одеяло. Почувствовав, что озноб проходит, она пробормотала с признатель­ ностью: «Спасибо. Вы добрый». — «Я геолог», — весело отозвался он. «Разве профессия объясняет?» — «Объясняет. Без взаимной вы­ ручки мы пропадем».