Сибирские огни, 1988, № 3

пели И романсы пели. Папа мой, твой прадедушка, хорошо играл на ги­ таре. Он пел романсы под гитару. — Терпеть не могу романсы. Слова какие-то дурацкие. Внезапно не только для Нади, но и для себя Марьяна Петровна рассердилась. „ — Не говори того, о чем не имеешь представления. Чаиковскии, Даргомыжский, Глинка писали музыку на стихи Пушкина, Лермонто­ ва, Тютчева, Фета. — Евтушенки,— подсказала Надя. — Боже мой, девчонка! Евтушенко, слава богу, жив, а Чаиковскии умер в прошлом веке. Ты фильм о Чайковском видела? — Видела. Такой блин. — Почему блин? — Ну, так говорят. Помолчав видно осмысливая услышанное, Надя спросила: _ Ты говоришь: пели... К вам, что ли, девчонки приходили? _ Приходили. Но у нас была своя капелла. У меня было два брата и сестра. Надя недоверчиво взглянула на бабушку и, присвистнув, пропела: — У меня братишки нет, у меня сестренки нет... Нет, правда, я го­ ворила матери: родила бы, пока не состарилась. Бабушка, а где твои братья? А сестра? Они мне кто: тоже родня? Братья мои погибли на войне, сестра умерла пять лет назад. — А у нее дети остались? Нет, муж у нее погиб во время блокады, и она больше замуж не выходила. И тут Надя снова ошарашила ее: — Детей можно заводить и без мужа,— и все же, видимо, застес­ нялась поднялась лениво, в развалочку, пошла из кухни, бросив на хо­ д у . Пойду английский долбать. Дядя Гена грозился вечером про­ верить, как я слова выучила. - „ л Марьяна Петровна долго в глубокой задумчивости сидела за неуб- панным столом. Господи, какой у девчонки сумбур в голове! Учится в седьмом классе... Все газеты трубят об эстетическом воспитании... И вот пожалуйста... Допустим, дома что-то упустили, а школа? Да и на школу нельзя все сваливать... Почему ругают молодежь? За что? Они ведь пожинают плоды. Этот идиотский жаргон. А разве мы в юн^ ти этим не грешили? Мы не были так откровенно циничны, вот что. Нет, Боря не потерпел бы. Поговорить разве с Геннадием Ивановичем. А он подумает- приехала и критикует, а раньше где была? Положим, он это­ го не скажет... Не станешь же ему жаловаться, что Аля не захотела после Бориной смерти вернуться в Сибирь... Может, стоит ей ради внуч­ ки обменять свою комнату на их город, пусть тоже на подселенье, А родные могилы, друзья... Пресловутое и такое горькое: «некому воды подать» — ее не пугает. Мир, как говорится, не без добрых людей. В таком возрасте нет резона от корней отрываться. ...Марьяна Петровна доживала в гостях неделю, а об Алином приез­ де ни Геннадий Иванович, ни Надя не заикались, и самой неловко было спрашивать. Как-то, когда они улеглись на ночь: Марьяна Петровна на^ тахте, Надя на раскладушке, она вдруг спросила: «Бабушка, а какой папа был?» — «Папа твой был добрый. Всегда помогал другим. Выдержан­ ный. Справедливый. Любил животных. Особенно с о б а к » , - «Я тоже люблю собак. Знаешь, на улице подобрала шейка, ему лапку придави­ ли. Я его принесла домой. Мы с дядей Геной ходили с ним к ветерина­ ру." Лечили его. Он поправился и сгрыз материны импортные туфл^и. И она, представляешь, когда нас не было дома, куда-то спровадила Жуч- » — «д ты помнишь папу?» — «Плохо. Помню, ходили в зоопарк. Потом, наверное, на демонстрацию, папка меня посадил на плечо, му­ зыка...' А еше он мне сказки читал... А он красивый был? Ну, на внеш­ ность? Мама говорит, что я на него похожа и что я уродина...»