Сибирские огни, 1988, № 3

и ищешь мелочишку суффиксов и флексий В пустующей кассе склонений и спряжений». «Обязательно стараться зарифмовать важное, основное слово»,— писал Маяков­ ский. Именно в мнемонических качествах рифмы Маяковский видит главное. Отсюда и требование новизны, необычайности, отсюда и работа над составной рифмой. Рифме отдано большое внимание, хотя она и не участвует в создании стихотворе­ ния, а используется из «заготовок». Идет борьба напевного начала с мнемоническим началом рифмы. Побеждает пол­ ная рифма, напевность. Сменить Маяковского приходит не Сельвинский, а Твар­ довский. В десятые и двадцатые годы ломали строку и рифму всеми доступными способами — от «фразарей» до ничевоков, от имажинистов до оригиналистов-фразарей. Стихи Сапгира странным образом напоминают развлечения Алексея Николаевича Чичерина, вождя ничевоков. Чичерин еще жив, написал хорошее исследование о русском романе. Совсем иное понимание рифмы, чем у Бальмонта и Маяковского, было у Алек­ сандра Блока. «Рожденные в года глухие Пути не помнят своего. Мы, дети страшных лет России, Забыть не в силах ничего...» «Глухие — России», «своего — ничего». Или другое; «Россия, нищая Россия, Мне избы серые твои. Твои мне пеени ветровые Как слезы первые любви». «Россия — ветровые», «твои — любви». В чем ж е дело? Это даж е не «глазная», а просто плохая рифма. И невозможно поверить, чтобы такой поэт, как Блок, оставил такие недоделки в своих стихах. Недоделок тут нет... Тут совершенно иного рода, чем погоня за напевностью или желание добиться рифмой, чтобы стихи запомнились. Здесь выступает третье начало рифмы, третье ее значение. Рифма служит Блоку лишь поисковым инструментом. После того, как нащупал лучший, наиболее выразительный вариант, строка взята под контроль смысловой, и Блок уверен, что смысловая сторона дела тут выражена на­ илучшим образом,— он прекращает поиски не рифмы, а того содержания, того мира, который привлекла рифма в его стихотворение. Найдена значительность, выразительность строфы или стихотворения в целом (с помощью рифмы), большая, чем стоит самая лучшая, «найденная в Венецуэле» рифма. Рифма выполнила свое назначение, свою службу и отступила в сторону, это — не рифма ради рифмы, а лишь поисковый магнит поэтического мира.' Таково третье значение рифмы, о котором мало пишут литературоведы и которое тем не менее сохраняет всю свою объективную силу. Можно сослаться еще на Байрона, который называл рифму пароходом, несущим поэта помимо воли в другую сторону. Клюев; «...в многострученный язык Я пчелкою-рифмой, как в улей, проник». «СВОБОДНАЯ ОТДАЧА» В стихах существует еще один способ писания стихов, известный поэтам, который я называю способом «свободного хода» или «свободной отдачи». 168