Сибирские огни, 1988, № 3

п р еж д е чем обратиться к следующему произведению, позволю себе еще раз проци­ тировать фразу из письма Ф. Раскольни­ кова Сталину; «Вы лишили советских уче­ ных, особенно в области гуманитарных наук, минимума свободы научной мысли...» Эти слова невольно приходят на память, когда читаешь роман В. Сапожникова «Сер­ гей Никонов (Предтечи)», роман, где пока­ зано, как жили-работали представители гу­ манитарных наук в злосчастную эпоху культа личности. Правда, тут надо сделать оговорку: «Сергей Никонов», написанный в форме беллетризированного жизнеописания главного героя, да еще «обогащенный» це­ лым рядом побочных сюжетных линий, лишь первые свои главы отдает людям нау­ ки. Однако главы эти достаточно объеми­ сты и обширны, занимают почти половину повествовательной площади и, на мой взгляд, представляют наибольший интерес, как в смысле проблематики, так и в худо­ жественном отношении. Вот почему, ведя разговор о романе В. Сапожникова, я счи­ таю целесообразным уделить основное вни­ мание именно первым главам, точнее пер­ вой половине романа. Есть тут еще один момент, своего рода дополнительный сти­ мул, побуждающий нас к внимательному прочтению этих глав. Дело в том, что посвящены они ленин­ градскому периоду жизни героя, его учебе на историческом факультете, а затем в ас­ пирантуре университета. Сергей Никонов, как и его сокурсники и наставники, зани­ мается историей — наукой, которая, как из­ вестно, в годы пребывания Сталина у вла­ сти находилась под его личным контролем. Если в другие научные отрасли (в ту же биологию, в металлургию, даж е в языко­ знание)^ Сталин вторгался эпизодически, то историей он занимался, что называется, профессионально. И «открытиям», которые он тут сделал, «поправкам», которые внес в русскую и советскую историю, несть чис­ ла. Не кто иной, как Сталин перекроил всю историю партии, приписав себе большую часть заслуг в революционном движении и в построении социализма; не кто иной, как Сталин под видом творческого развития марксизма ревизовал отдельные , ленинские положения, в которых предельно ясно и чет­ ко намечались пути дальнейшего развития нашего общества; наконец, не кто иной, как Сталин выдвинул и обосновал целый ряд концепций, крайне односторонних, субъек­ тивно трактовавших деятельность выдаю­ щихся исторических личностей. Все это вместе взятое внесло немалую смуту, пута­ ницу в советскую историографию, породило односторонне-тенденциозный подход в ос­ вещении сложных исторических явлений, и, что самое прискорбное, омертвило, заморо­ зило историческую науку, лишило ученых возможности выдвигать новые положения, точки зрения, концепции... Разумеется, бы­ ли и в сталинские времена ученые, пытав­ шиеся сказать свое слово, отойти от тех догм, которые, будучи общепринятыми «краеугольными камнями», на самом деле являлись камнями преткновения на пути развития исторической мысли. Но, как не­ трудно понять, участь этих ученых была плачевной... Именно такая судьба и выпала на долю главного героя романа В. Сапожникова. Еще будучи школьником, Сергей увлекся личностью и деяниями Петра Первого, и это «отроческое поклонение» сыграло ре­ шающую роль во всей дальнейшей его судьбе. Он поступает в ленинградский уни­ верситет, с отличием оканчивает историче­ ский факультет, становится аспирантом й сразу ж е принимается за диссертацию. Са­ мо собой разумеется, что «героем» его на­ учной работы избирается Петр Первый; од­ нако Сергей решает осветить деятельность великого царя-преобразователя в необыч­ ном ракурсе. Петр, как считает Никонов, не только прорубил окно в Европу, не только развивал промышленность, торгов­ лю, укреплял армию и флот, но и «по-от­ цовски образовывал, воспитывал народ, д у­ ховно готовил его к будущим историческим свершениям, к судьбе великой, славной... Царь-вождь, формирующий духовный, нравственный облик народа,—вот она, тема кандидатской! Выделить гуманистическую сферу деятельности Петра, все, за что был он позже наречен именем «отца отечества»! «Петр Первый — духовный вождь и воспи­ татель народа» — так и назвать диссерта­ цию». Однако «назвать» оказалось куда легче и проще, чем наполнить этот тезис живым историческим материалом. Собственно, ма- териала-то оказалось предостаточно, но чем глубже погружался Сергей в первоис­ точники, чем скрупулезнее изучал докумен­ ты петровской эпохи, тем все большее смя­ тение охватывало его. Не гуманным «отцом отечества» предстал перед ним царь, а жестоким деспотом, палачом, истязавшим и казнившим тысячи и тысячи неповинных людей. Причем многие расправы, учинен­ ные Петром, были, как убеждается Сергей Никонов, просто-напросто бессмысленны, их не могла оправдать никакая «историческая необходимость». И молодой ученый реша­ ется на неслыханную дерзость — развен­ чать Петра, показать, что большинство его так называемых «великих деяний» были по сути кровавыми преступлениями. «Вре­ мя наводит ревизию старым истинам, и самая, казалось бы, незыблемая, но не ис­ тинная истина рассыпается в прах под при­ стальным взглядом науки. И ему, Никоно­ ву, выпал жребий сказать новые слова о личности Петра, о его величии и малости, его свершениях и преступлениях. Да, преступлениях, все надо называть своими именами,— иначе история останет­ ся легендой, а не наукой!» Конечно же, эти попытки героя переос­ мыслить, произвести переоценку, а точнее сказать уценку сделанного Петром Первым, выглядят и достаточно наивными и несосто­ ятельными (не случайно автор, дабы чита­ тель Не заподозрил его в солидарности со взглядами Сергея Никонова, в пространной сноске оговаривается, что его точка зрения на личность и деяния Петра иная). Однако В. Сапожников вовсе не стремится сделать главным идейным пунктом романа попыт­ ку развенчания Петра Первого и его рефор­ маторской деятельности. Суть здесь в дру­ гом, а именно— в столкнов.ении пытливой, беспокойной, творческой мысли с рутиной и косностью, которые буквально парализо­ вали в те времена нашу историческую на- уку.