Сибирские огни, 1988, № 3

неспособность своих «научных положений», то не было бы никакой необходимости красть и присваивать чужие открытия, тем более открытия, сделанные его противни­ ками. Проще простого было бы на базе своего «учения» достичь нужных результа­ тов — ведь к этому времени все научные центры, лаборатории, учхозы находились в руках лысенковцев, работали по их мето­ дике. Но, как видно, нюхом опытного шар­ латана он прекрасно знал, что вся эта ши­ роко разрекламированная научная деятель­ ность чистейшей воды профанация, что ему рано или поздно грозит позорная участь «голого короля», если не удастся поживить­ ся чужими открытиями. Разоблачая Рядно и его приспешников, В. Дудинцев ставит их порой в комическое положение. Так, полным конфузом закон­ чилось вышеописанное торжество по случаю вручения «народному академику» чудо-вет­ ки. Кто-то из студентов сумел отломить кусо­ чек от ветки и препроводил его в одну из конспиративных лабораторий. Там сделали анализ и быстро разобрались что к чему: ока­ залось, ветку березы поразил гриб «экзоас- кус», который и «заставил березовые листы уменьшиться и принять несвойственный бере­ зе вид». А вскоре журнал «Проблемы бота­ ники» опубликовал небольшую статью под названием «Порождение одного вида дру­ гим или болезнь?» Статья была и крайне осторожной и публиковалась в порядке дискуссии. Однако Рядно опять же своим безошибочным нюхом почуял угрозу, понял: в этой на первый взгляд невинной «репли­ ке» заложена мина, способная взорвать, разнести в щепки лысенковское учение. И далее комическая история с чудо-веткой развивается уж е по законам иного жанра. Стоило лишь Рядно за чашкой чая пожа­ ловаться самому Сталину, рассказать о «вылазке» морганистов на страницах «Про­ блем ботаники», как следуют незамедли­ тельные суровые меры: редколлегия журна­ ла полностью сменяется, а вскоре на его страницах появляется опровержение «оши­ бочной» публикации. Думаю, не будет преувеличением сказать, что В. Дудинцев в этом эпизоде поднима­ ется до самых серьезных социально-истори­ ческих обобщений. Ведь такое было в оз' можно только в эпоху культа личности, когда беззаконие и произвол царили во всех сферах жизни. Культ личности был страшен не только тем, что, поправ ленин­ ские принципы руководства, власть в своих руках сосредоточил один человек, но еще и тем, что почти на всех участках народного хозяйства, экономики, культуры и науки сидели наместники, всесильные временщи­ ки, никому, кроме самого «великого вож­ дя», неподвластные. Причем утверждались на командных постах нередко, люди бес­ честные, беспринципные, конъюнктурщики и проходимцы. В этой связи хотелось бы обратить вни­ мание на интересные рассуждения полков­ ника госбезопасности Свешникова. «— Вообрази себе,— говорит старый че­ кист Федору Дежкину,— самого практично­ го, трезвого эгоиста — буржуя. Представь теперь, что его сбросили к нам на пара­ шюте. Экспериментально. Где-нибудь в са­ мом центре советской действительности... Что он будет делать в самом центре совет­ ской действительности? Жить-то хочет. И не как бог даст хочет жить, а хорошо. Фе­ дор Иванович, он прежде всего осмотрится. Внимательно изучит все и скажет; ого, и тут можно жить!.. Он будет делать то, что скорее всего приведет его к власти и к благам. Будет кричать наши специфиче­ ские слова. Есть такие слова, которые у со­ ветского человека все силы отнимают. Вот он их и начнет кричать. И получит то, что ему нужно». И далее: «Зло маскируется под добро! Парашютист, он же сначала пойдет в колхоз, на ферму, чтобы вывозить­ ся натуральным навозом. Чтоб потом мож­ но было говорить: «я — рабочая косточка». Это ведь ключ. Да еще какой! Ко всем дверям!» Полагаю, не требуется особых умствен­ ных усилий, чтобы довести эти рассужде­ ния до логического конца. Уж коли даж е сознательный враг, ловко, умело используя такой «ключ» ко всем дверям, вполне мо­ жет сойти за «красного» и даж е получить «власть и блага», то сколько же невежд, деляг, проходимцев сделали себе карьеру подобным образом?! Рассматривая лысенковщину в тесной связи с периодом культа личности, в «кон­ тексте» с теми беззакониями и жестоко­ стями, которые тогда имели место, нельзя не остановиться и на ее бесславном конце. В финале романа В. Дудинцев дает нам возможность насладиться картиной спра­ ведливого возмездия. Мы видим Касьяна Рядно, уж е снятого со своих высоких по­ стов, утратившего не только свое былое могущество, но и всеми презираемого, на­ ходящегося на положении подлеца, которо­ му демонстративно не подают руки. Однако развенчание, свержение с пьеде­ стала этого «кумира» оказалось возмож­ ным не только потому, что изменился кли­ мат, сама атмосфера в нашем обществе, приведшие к нормализации обстановки и в научной среде. Как и Д. Гранин в «Зубре», так и В. Дудинцев в «Белых одеждах» по­ казывают — борьба против лысенковщины началась задолго до XX съезда партий, ед­ ва ли не сразу, как только свершился «пе­ реворот»» в естествознании. Истинные уче­ ные оказались еще и настоящими бойцами: они не смирились, не сдались на милость победителю. Больше того — самые непри­ миримые отважились даж е на публичные выступления, где прямо заявляли о своем несогласии с учением Лысенко, о своей приверженности к традициям советской ге­ нетической школы. Правда, мужество это в тогдашних условиях граничило с безрас­ судством. Именно так поступил Натан Ми­ хайлович Хейфец, осмелившийся подверг­ нуть критике на ученом совете основные положения теории Лысенко. Но разве мог почтенный, заслуженный профессор предпо­ лагать, что научное поприще перестало быть ареной честной борьбы различных идей и направлений, что арена эта уже обагрена кровью «инакомыслящих», в числе которых оказались его учителя и наставни­ ки? Разве мог подумать, что спустя некото­ рое время он и сам пополнит собой список этих жертв?.. Однако дерзкий поступок старого профессора сослужил все же доб­ рую службу его единомышленникам и спод­ вижникам. Они быстро поняли: открытая борьба против лысенковщины грозит гибе­ лью им самим и полным уничтожением