Сибирские огни, 1988, № 3

Геночка пробовал было подражать Ка- н ^ Г е'то °о^^“Я - - - к о шле^- - Танцевать! - заявила Лариса. Она включила магнитофон. Пока Вика выбирался из-за стола, меня шустро п^е^ хватил Геночка. В его танце ^ ,л о много занятной эквилибристики, но ритмом он владел, и это позволяло мне держаться возле него. Вадим танцевал с Ларисой, она с задором и настроением, он вяло и скучно, отбывал повинность, но Лариса этого или не замечала, или просто не хоте- ла замечать. Потом Вика взял гитару и захрипел под Высоцкого, и все же слушать его было можно, на гитаре он играл неплохо. А Поль все поглядывал в мою сторону, и я догадывалась, что он что-то готовит специально для меня - все же я была здесь новым человеком и меня можно чем-то удивить. Они переглянулись с Ви- кои, тот согласно кивнул, взял на гитаре несколько звучных аккордов «барыни». Катюшка встрепенулась, как гусарская лошадь, услышавшая звук гвардейской тру­ бы, и вышла из-за стола. Поль вытащил откуда-то бубен — настоящий бубен с погремушками, - вероятно. Вика отыскал его среди музыкального реквизита Катюшка подняла бубен над 'головой прихлопнула; Шла бабуся из Ростова Посмотреть на Льва Толстого... Голос ее был высокий и звонкий, даже приятный на слух, если не вдаваться в смысл того, что она поет. Она закончила озорно и нецензурно, а я вспомнила Горького, который говорил, что всякое великорусское сквернословие и пьяное непотребство — это еще не порок... и, глядя на Катюшку, согласилась с Горь­ ким: Катюшку, на^ самом деле, нельзя было назвать порочной, на это у нее просто не хватало воображения. Слегка притопывая и постукивая в бубен, она повернулась к Полю, и он, так же притопывая, начал расстегивать пуговицы на ее блузке, стянул один рукав, Катюшка перехватила бубен, Поль стянул с ее плеч блузку и повесил на спинку стула. Потом распустил застежку-молнию на боку юб­ ки, Катюшка крутнула бедрами и юбка скользнула по ногам, Поль положил и ее на стул. Наконец упала на пол и комбина­ ция — чулок на Катюшке не было, воз­ можно, она загодя приготовилась к «номе­ ру» — она повернулась к Полю спиной, он расцепил застежку лифчика. На Катюш­ ке остались коротенькие плавочки. Вика был прав — фигура у Катюшки бы­ ла куда как хороша. Присутствующие отбивали такт ладоня­ ми, с веселым любопытством поглядывали на меня — для них это чем-то особенным уже не было. Как, впрочем, и для меня — я уже видела нечто похожее на вечере у Аллаховой, только в худшем исполнении. «Номер» был древен, как мир, некий до­ полнительный штрих в него прибавил Поль, думаю, что ни он, ни Катюшка до этого не додумались, тему им мог подсказать тот же Вика. Поль уже протянул руки к Катюшкиным плавочкам, но на этот раз она что-то за­ стеснялась — возможно, меня, — уверну­ лась от его рук, бросила ему бубен, сдела­ ла неуклюжий реверанс, схватила свокз одежду и побежала на кухню, провожае­ мая аплодисментами. Поль стукнул в бубен и с поклоном про­ тянул его мне. Конечно, это был розыгрыш, не более того, все можно было перевести в шутку. Однако, я не стала отказываться. У меня было в запасе лучшее продолжение. Я взяла бубен, поднялась со стула, и это оза­ дачило присутствующих. Вика воззрился на меня с удивлением, даже Поль несколько оторопел, однако тут же нашелся: — Вам помочь? — Нет, — сказала я, — в другой раз. — Я повернулась к Вике. — Ты «цыганочку» играешь? — Эту? — он взял несколько аккордов, — Эту самую. Только начинай помедлен­ нее. Так сказать, «цыганочку с выходом». Четыре года назад, когда я еще училась в торговом институте (куда поступила по настоянию матери и ушла из которого «по семейным обстоятельствам»), я много и усердно работала в клубной самодеятель­ ности. У нас был хороший режиссер, прак­ тикант ГИТИСа, мы ставили вполне солид­ ные пьесы, в том числе «Барабанщицу» Салынского, где я играла заглавную роль — Нилы Снижко. Для тех, кто эту пьесу не видел: Нила Снижко — работник нашей военной разведки, оставшись в оккупиро­ ванном немцами городе, ведет рискован­ ную работу, играя роль «офицерской дев­ ки» и, участвуя в пьяной попойке, зараба­ тывает репутацию танцем «в натуральном виде» на столе. Драматург Салынский, введя в пьесу та­ кой эпизод, представил режиссеру-поста- новщику право выполнять его, исходя из насущных возможностей. И наш режиссер, решив, что «танец на столе» не бог весть что, начал не с него, а с лихой зажигатель­ ной «цыганочки». Он долго возился со мной, и я с удовольствием плясала «цыга­ ночку», чувствуя, что она у меня получает­ ся. Потом, по сюжету пьесы, мне-таки при­ ходилось в купальном костюме забираться на стол и отбивать там чечетку среди бу­ тылок и стаканов, но «гвоздем» моего номера наш режиссер считал-таки «цыга­ ночку». Вот на нее я и рассчитывала сейчас. На мне была короткая кофточка с длин­ ными широкими рукавами с напуском, ши­ рокая юбка — наряд мой как нельзя более подходил к «цыганочке», хотя, направляясь сюда, я о ней и не думала. Вика начал медленный «выход», я, постукивая в бубен, прошлась по кругу. Я четыре года не тан­ цевала «цыганочку», мне нужно было вой­ ти в ее ритм. Но сомнений не было — танцы, как езда на велосипеде, если на­ учишься, так это на всю жизнь. Вика играл задорно, с настроением, и танец у меня «пошел». Я не глядела на зрителей, скользила взглядом поверх их голов, не улыбалась, не старалась, чтобы мое лицо выражало что-то дополнительное, я просто танцевала «цыганочку» и стара­ лась, чтобы это получилось хорошо. Потом я бросила бубен Полю, а Вика точно уловил конец и прижал струны ла