Сибирские огни, 1988, № 3

Парторг цеха предложил ей побеседовать со слесарем (кандидату­ ру он подобрал) в кабинете мастера. Она долго выуживала у молодого скуластого, чем-то озабоченного парня ответы на свои вопросы. Их она позаимствовала в одной корреспонденции «Правды». Ответы сле­ саря записывала, а потом подсунула ему эти листочки и попросила самому, основываясь на своих же высказываниях, написать короткую заметку. Парень неожиданно ухмыльнулся, а до этого все хмурился и, лукаво щурясь, спросил: «А не по-газетному можно?» — «Можно, можно, даже лучше»,— обрадовалась она, однако, несколько сму­ тившись. Пока он писал, она украдкой поглядывала на часы, поговаривали, что сегодня будут распределять ордера на квартиры, хотя об этом говорили чуть ли не каждый день. Но все может быть. К ее удивлению (ведь люди, не привыкшие писать, так долго возятся с небольшой заметкой!), слесарь написал быстро и толково, почти уложившись в свой обеденный перерыв. Требовалась небольшая правка, но это уже в редакции. Завод, миновав еще не застроенные пустыри, вырос на окраине города, широко размахнувшегося в военные годы. Она помчалась на остановку трамвая— пятачок среди заснеженного поля, где как будто схлестнулись все сибирские злыдни-ветры. Обратной дороге, в промерзших полутемных трамваях и автобусах, с частыми пересад­ ками, казалось, не будет конца. Когда, наконец, добралась до редакции, все окна в огромном здании светились яркими огнями. Первый человек, на кого она наткну­ лась в редакции,— была собственная дочь. Она стояла у двери их отдела. «Что случилось?!» — испугалась она, увидев зареванное лицо дочери, но та не успела ответить. Набежали сотрудники. Окружили, жали руки. Поздравляли. И все наперебой спешили сообщить радост­ ную весть: «Вам дали квартиру»; «Идите в обком. Вам несколько раз звонили»; «Мы так рады за вас»; «Ну, кончились ваши мучения»; «Скорее, скорее бегите, а то опоздаете»; «Дочь вот ревет, решила почему-то, что если опоздаете — другие займут квартиру». Она еще долго, наверное, до глубокой старости будет помнить и этот день, и своих молодых друзей. Тогда не было в ходу слово «подселение», давали комнату, а го­ ворили квартиру. Она знала, что ей дадут комнату, но как же не ликовать, когда она с дочерью и сынишкой снимала крохотную комна­ тушку в частном домишке, лепившемся, как и другие подобные избуш­ ки-завалюшки, по склону длинного оврага. На дне его сочилась грязная, зловонная речушка. Зимами Они мерзли отчаянно, сколько бы ни топили, к утру вода в стакане на столе покрывалась льдом, пример­ зало у сына одеяло к стене; дверь из комнатушки открывалась непос­ редственно в сени, куда из щелей в крыше наметало сугробы; в окна они видели лишь ноги прохожих. Неужели покончено с этим пещерным существованием?! Дочь проводила ее до обкома и собралась ждать на улице. Заяви­ ла, что хочет собственными глазами увидеть ордер. Но она уговорила девочку пойти домой и подготовиться к переезду: перетрясти все тряпки, вычистить закопченную посуду, чтобы все блестело. Дочь хмуро буркнула; «Чему блестеть-то». Однако подчинилась матери. Только бы скорее переехать! В кабинете, где ей следовало получить ордер, увидела высокого седого товарища в полувоенной форме: китель с отложным ворот­ ником и нагрудными карманами, брюки заправлены в сапоги — так в те послевоенные годы одевались почти все руководящие работ­ ники. Сразу, как она вошла, седой показал ей план квартиры и ее комнату, отмеченную на плане крестиком, и вручил ключи, один от квартиры, другой — от ее комнаты. Она о чем-то переспросила, пере­ спросила несколько раз, и все об одном и том же... Он на полуслове себя оборвал, взял стакан, налил в него из графина воды и подал ей.