Сибирские огни, 1988, № 2

В следующую зиму жена Степана Петровича, как обычно, отправи­ лась в дальнее путешествие, написала с дороги и вдруг исчезла. Около месяца о ней ничего не было известно, пока из больницы не пришло письмо, что Екатерина Савельевна в плохом состоянии поступила в го­ родскую клинику, но теперь ей вроде бы легче, и после выписки она нуждается в хорошем уходе, полном покое и, желательно, в мягком климате. Весь этот месяц Степан Петрович заказывал телефонные перегово­ ры со своими сыновьями и снохами, подолгу сидел на почте и приходил обеспокоенный. Ночами он не спал, топил печь и сам сочинял письма. Я просыпался от жары, в поту, шел на кухню пить, замечая в сумерках у загнетка согбенную фигуру квартирного хозяина. — Однако лишка подбросил, — виновато говорил он и пихал в огонь новое полено. — Д а ведь раньше примета была, в войну если из трубы дым идет, значит, живые люди. Перед тем, как получить известие из больницы, приезжали двое сы ­ новей — Александр и Михаил. Первый жил в большом и богатом сов ­ хозе, считался ударником труда, но по хар актеру был молчаливый, спокойный, может весь вечер просидеть и слова не обронить. Второй, помладше, давно живет в городе, обтесался там и, наоборот, научился много говорить, выбился в начальство без всякого образования. В то время Михаил гостил у Александра. Узнав, что мать куда-то пропала, братья примчались в Мохово, однако Степан Петрович заругался на них, послал искать по городам и д аж е ночевать не оставил. Александр молча пошел на автобусную остановку, а Михаил из самолюбия задер ­ жался. — Ну ты, батя, даешь! — задиристо усмехнулся он. — Хоть бы ча ­ ем напоил! — Ничего! — отрезал Степан Петрович. — Езжайте мать ищите! И тут, заметив меня, Михаил догадливо засмеялся в глаза отцу: — А-а! Ну все ясно! — протянул он. — Т ут вон что, постоялец... К ак там твоя мамаша поживает? — Ну-ка иди, Саш ку догоняй! — прикрикнул Степан Петрович и насупил брови. Михаил послушался, подмигнул мне и побежал дого­ нять брата. Накануне дня выписки Екатерины Савельевны Степан Петрович отчего-то стал еще смурней. Спал вполглаза, а с утра начинал на меня ворчать. — Болтаешься, как бездомный, — выговаривал он. — Не надоело? А ведь и парень образованный, и родители хорошие... Читал, как теперь Катерину-то Савельевну содержать надо? То-то... Вот соберемся да уедем в город, к Ивану. Где жить станешь? Я говорил, что обещают квартиру, а пока могу пойти к кому-нибудь на постой, но Степан Петрович и слушать не хотел. — Опять по баракам ошиваться? Р аз не сгорел, так в другой раз обязательно сожгут... Семью заводить надо, тогда и дом будет. Д а и что тебе в Мохово делать? Ехал бы ты в Великаны, к матери. Ей-то уж нелегко, помогал бы. На твоего дядю надежа плохая, инвалид. А с Во- лодьки и вовсе теперь... — В Великанах работы нет, — сетовал я. — Д а и с невестами не густо. — Найдется, если захочешь, — отмахнулся он. И неожиданно загоревал, разоткровенничался: — Будь помоложе — ушел бы в Великаны и ни шагу оттуда. Вся жизнь моя там положена... Эх, Степка, Степка, ничего ты не понима- ь О к о л о т ь — семенное зерно. Снопы околачивают о колоду, прежде чем поста­ вить в овин. При этом отлетает самое спелое и крупное зерно, которое берегут для сева.