Сибирские огни, 1988, № 2

Христолюбов маялся и не знал, что ответить. Сказать — война д а в ­ но кончилась, так про Василия спросит, про Василия сказать — не по­ верит. Однажды пытался втолковать — лишь засм еялась, дескать, кто убитый, на того бумага приходит. А на Василия не было, значит, живой. Подожду еще, отвоюется и придет. — Метелки, Варющка, еще как понадобятся, — вздохнул Христо­ любов. — Вот загадят землю атомом, выметать придется. Всю землю, как избу мести. В арвара не совсем понимала, что это за оружие — атом, оттого и не расспрашивала, чтобы в грязь лицом не ударить. Только головой пока­ чала; — По радио слыхала, будто война-то какая-то холодная стала. Теперь и американцы на нас пошли... Однажды зимой, вскоре после войны, Варвара насмерть перепуга­ ла тетку Васеню и взбаламутила всю деревню . Ночевала она тогда в кордонной избе на Божьем, наведывалась в Великаны лишь за продук­ тами, а тут прибежала утром и кричит на всю деревню — Вася на по­ бывку пришел! Кричит, смеется, плачет — все сразу. Люди из домов повыскакивали, стоят, смотрят: верить — не верить? Тетка Васеня из избы вылетела и только глянула на В арвар у, как в миг поверила, и тоже заголосила, засмеялась. В ту ж е минуту с народом что-то случи­ лось. Не сговариваясь, все бросились на Божье. По дороге тетке В а с е ­ не плохо сделалось, подхватили ее на руки, понесли. А Варвара объ ­ ясняет: — Вася-то знал, что я на кордоне работаю! С разу ко мне и пришел! Мороз этакий, а он в сапожишках, в шинелишке. Я уж ему свои пимы отдала, на печь посадила. Всю ноченьку и проговорили... А уж говорит-то как хорошо! А ладный-'то какой стал! Прибежали люди к кордонной избе, сгрудились у крыльца, но с т у ­ пить через порог боязно. Варвара же зовет, манит — идите, идите! Тетка Васеня кое-как пришла в себя, перекрестилась и с воплями в избу, за ней уж и народ повалил. Встали у порога, озираются — пусто. Разве что у печи рубаха висит и под лавкой — солдатские кирзовые сапоги. — Так он утром-то ушел! — смеется В арвара. — Его только на од­ ну ночку и отпустили! Война же, долгая ли побывка? Великановские вдовы онемели, ум за разум заходит. Если поблаз- нилось Варваре, так откуда здесь рубаха с сапогами? И дух в избе сто ­ ит солдатский, мужской. Ко всему прочему, В арвара взяла рубаху, по­ казывает бабам , нюхает ее, к лицу прижимает. — Васенькой пахнет! Сладенько... Тетка Васеня тоже прильнула к рубахе и запричитала; — Ой, соколенок ты мой ясный! Ой-да кровиночка ты моя!.. И пошла солдатская рубаха из рук в руки, от лица к лицу. Варвара тянулась за ней, старалась выхватить, отобрать — мое! Моего В а сен ь ­ ки! Вдовы же тянули к себе и одна по одной ударялись в рев. Об этом случае больше никогда не вспоминали в Великанах, слов­ но и не 'было ничего. А Варвара нет-нет да и заявляла вдруг, что к ней опять приходил Василий, будто побыл ночку и с солнышком убеж ал на станцию. Бабы относились к этому понимающе, старались подыграть ей, спрашивали, скоро ли совсем придет да как нынче с кормежкой в армии. Варвара отвечала как по писаному, и наверняка к этому тоже бы привыкли в Великанах, если б однажды она не объявила, что бере­ менна и ждет парнишку. Ходить после этого она стала не спеша, вы­ ставляя руки перед животом, словно защищаясь. Бабы переглядыва­ лись и гадали — от кого? Иногда поругивались, но без злости, дескать, кто же тот мужик, что воспользовался Варвариным горем да еще себя за Васеньку выдал? Думали -гадали, посматривая на живот — растет, нет? — а сами соглашались: и пускай родит! Авось, придет в себя, опомнится и жить не так одиноко станет. Роды для бабы — лучшее л е­ карство от всех болезней.