Сибирские огни, 1988, № 2

пану Петровичу Христолюбову, бр а ту дяди Лени. Степан Петрович предложил сам. Однажды он пришел в лесничество, поспрашивал меня о Великанах, о моей матери, о брате, вздохнул как-то со всхлипом и сказал: — Айда, тезка, ко мне. Нечего по чужим людям-то... Д а и по столов­ кам ходить не дело. Бывшему великановскому начальнику было уж е далеко за семьде­ сят, но ходил он прямо, развернув плечи, во всех дверях косяки головой доставал , говорил неторопливым басом , и рассказывали , будто на к аж ­ дое лето уезж ает бригадиром на лесосплав. Его трудно было бы назвать стариком , если б не лицо, словно изрубленное глубокими продольными морщинами, и не белые от седины волосы. — Мохово это тебе не Великаны , — говорил он. — Здесь надо гнез­ дами жить. Народ-то ишь какой, барак спалили,.. Жил Степан Петрович в хорошем доме с двором и усадьбой среди нескольких таких ж е домов — на островке, оставшемся от деревеньки, по­ лузатопленной районными новостройками. Многочисленные его сы ­ новья давно выросли и разъехались: одни погибли на фронте, другие жили по городам, поселкам и деревням во всей округе. Н арож авш ая их Екатерина Савельевна состарилась скорее мужа, согнулась почти попо­ лам , однако была еще крепка на ногу, ходила по улицам быстро, почти бегала, за что получила прозвище Вертолет. Бывало, ее только что ви­ дели в одном конце М охова, как она тут ж е оказывалась на другом . Д умали , что Савельевна летает, как на крыльях, чтобы везде поспеть, а она просто тихо ходить не могла, торопилась, перебирая ногами, чтобы не упасть. Ближе к зиме она собирала сидорок и отправлялась гостить к сыновьям, от одного к другому, из села в город, потом опять в село, и так по этому большому кругу ходила до весны. А с половодьем, отпра­ вив Петровича на лесосплав, она совершала малый круговорот, по ближ ­ ним деревням , где нянчилась с внуками от посевной до уборочной. Так что в избе Христолюбовых было хоть и обжито, но пустовато, и старики редко оказывались вдвоем под одной крышей. Я поселился у Степана Петровича и ср азу ощутил родной, велика- новский д у х в его избе. Бею зиму мы жили вдвоем, сами стряпали, то ­ пили печь и раз в неделю — баню, а иногда вечерами сидели за сам ова ­ ром и писали письма. Вернее, писал только я под диктовку старика и как-то само собой получался разговор, в котором, кроме нас двоих, был третий человек, кому писалось. А это были сыновья Петровича, его старуха, какие-то незнакомые мне люди из разных и малознакомые из соседних сел. Получал он писем не меньше, чем писал, и когда не при­ ходило ответа подолгу, мы писали повторные. Начинались они все оди­ наково: «Здравствуйте (к примеру), Агаф ья Яковлевна. Прими поклон от Степана Христолюбова...» Д альш е Петрович сообщал, что беспоко­ ится, что в ожидании письма не спит по ночам, а то просыпается и л е­ жит до утра с открытыми глазами, дум ает и вспоминает прошлую жизнь и что порой делается так неспокойно на душе, будто родного че­ ловека потерял. Уж не случилось ли что? А если случилось, то пускай, кто есть живой, ответит. Он и в самом деле, когда не было ответов на письма, не спал ноча­ ми, проснувшись, лежал с открытыми глазами или вставал, замерев у окна, — белый, неподвижный. За морозным стеклом синевато поблески­ вал снег под лунным светом, такие ж е синие тени лежали на полу и сте­ нах избы, от тишины, от синевы лунного свечения в душ у вползала дол ­ гая тоска. И когда наконец приходил ответ, старик веселел и немедлен­ но усаживал меня писать. Я не знал, что отвечают ему, и лишь догады ­ вался, отписывая под диктовку: писали мы всегда вместе — читал он один. Однажды весной, в начале апреля, я пришел с работы и застал Пет­ ровича за сборами. — Домовничай т у т ,— наказал он и, тяжко вздохнув, сгорбилея под легким сидорком..— А я поеду.„ Ма|)ья Николаевна померла. ' чк /