Сибирские огни, 1988, № 2

пошел вперед, покряхтывая от удовольствия, как он это делал, когда удавалось выбить «чику» за клубом и взять все, что на кону. — Ты чего. Колдун? — спросил я. А Илька вылил воду на землю перед лодкой и снова побежал к бревнам. Я все понял, и через минуту мы носили воду в д в у х фуражках, поливая сухую глину. Лодка пошла как по маслу. Мы набегались взад-вперед до головокружения, облились водой, вымазались, кувыркаясь на политой дорожке, и проташились еще мет­ ров двести. Т у т мы нашли новую мочажину с водой — черпай и лей прямо под лодку, но что-то случилось с землей. Дощаник отяжелел, по­ терял ходкость, и скоро мы едва отрывали его с места. Я встал на коле­ ни и пошарил впереди себя: под руками оказался песок, пожиравший воду, и сколько ни лей на него — все словно в прорву. Я выжал ф ур аж ­ ку и снова впрягся в ржавую лямку. — Раз-два — взяли! — командовал я и дергал трос. Илька кряхтел сзади, пробовал подталкивать корму вагой, однако нос пропахивал борозду и становился неподъемным. Сколько ни волокли мы непослушный дощаник, он все глубж е з а ­ рывался в песок. И тут я понял, отчего так трудно он подается. Я орал до хрипоты — раз-два — взяли! — но Илька-то не слышал! Он дергался сзади, я — впереди, и мы не попадали в такт, не складывали силу вместе, и получа­ лось, что тащим поодиночке, каждый себе. Я нашел Колдуна в темноте и попробовал втолковать ему — он не понимал. Распаленный от напря­ жения, он заведенно подпихивал корму, ожидая, когда впрягусь и я, и от такой бестолковости меня только пуще забирал гнев. Я забыл о рыбалке и утонул в ненависти к Колдуну, как в темноте. Помню, что орал на него, а потом, схватив трос, в полубеспамятстве сколько-то волок лодку в одиночку, пока в глазах не полыхнуло, будто от хлебозоров. Когда я опомнился, то сообразил, что л еж у в лодке, а она едет впе­ ред небольшими толчками, причем довольно легко и совсем не пашет носом землю. Кто ее тянул и каким образом — не разглядеть. В следующее мгновение я ощутил, как волосы на голове встали ды ­ бом; никто, кроме Ильки-глухаря не мог волочь лодку вместе со мной! Просто не было никого в тот час рядом! Тем временем дощаник остановился. Колдун, невидимый в темноте, прошел назад, за корму, и лицо мне опахнул легкий ветерок. Колдун! Точно он! Я выскочил из лодки и сшибся с Илькой. Он нес в беремени круглые деревяхи и удовлетворенно кряхтел. Столкнувшись со мной, он что-то промычал и начал раскладывать поката впереди д о ­ щаника... Только теперь я заметил, что вокруг молодой березовый лес, стволы которого светились даж е во мраке. А значит, уж е недалеко Божье! Илька разложил поката и забросил на плечо трос. Я молча встал к корме и начал толкать. Илька тянул лямку со стоном, и на этот стон, как на «раз-два — взяли!», я упирался и налегал на корму. Но когда мы, наконец, выперли дощаник к берегу озера, то и К олду­ новы катки уж е не выдерживали тяжести. Они либо вдавливались в зем­ лю, либо не хотели крутиться под днищем. Неизвестно, как бы мы выпу­ тывались дальше, окажись Божье на сотню метров дальше... Мы спустили лодку кормой на воду, привязали трос за березку и се­ ли возле. Небо уж е слегка светлело, хотя озеро оставалось еще черным. Где-то крякал селезень, а на мыске горело смолье — кто-то все-таки л у ­ чил и острожил прямо с берега. И нам еще было не поздно сбегать в Великаны, разбудить дядю Федора, примчаться назад на мотоцикле и зажечь смолье в лучине. Д о рассвета еще можно было успеть забить острогой парочку щук на уху. Острожили у нас на Божьем с августа и до ледостава. Что-то про­ исходило с рыбой в это время. Она и в самом деле тянулась на свет, лезла'гй 'глубин ,-выныривая к огню, спешила, чтобы замереть перед ев