Сибирские огни, 1988, № 2

— Видно, упокоилась Клеймениха,— вдруг вздохнула мать.— ИшЬ, тихо стало, солнышко выглянуло... И замерла со стынущей замазкой в руке. По улице во весь опор промчалась лошадь, и сквозь тележный грохот прорезался улетающий детский крик. — Что такое? — спохватилась мать и бросилась к соседке.— Что стряслось? В ту минуту никто еще ничего толком не знал, говорили, будто з а ­ болел мальчишка Клейменовых и его повезли к фельдшеру. Но скоро стало известно, как умирала Клеймениха. Она и в самом деле мучи­ лась три дня, пока дул ветер. И вот ка третий день ей будто полегчало. Сноха, деж уривш ая возле свекрови, побежала на ферму, а Клеймениха тем временем подозвала к себе внука Ильку — тогда ему было от силы года полтора,— приласкала,его, по головке погладила и вдруг схвати ­ ла зубами мизинец левой руки и, откусив две фаланги, мгновенно умерла. Илька заорал, закатился от крика и, когда прибежали соседи, он уж е был синий, едва в чувство привели. Ильку свозили к фельдшеру в Полонянку, зашили остатки пальчи­ ка, обезболили, однако он еще кричал дня три. А когда наконец успо­ коился, то родители обнаружили, что он оглох. Известие об этом быстро облетело все деревни вокруг, теперь уже многие говорили с полной уверенностью , что Клеймениха была ведьмой и долго не помирала, потому что некому было оставить свое бесовское дело, что она ж дала свою наследницу и, так и не дождавшись, откуси ­ ла парнишке мизинец, тем самым передав ему колдовство. Другие не соглашались, отмахивались, дескать, вранье все. У старухи были при­ падки и, когда полегчало, она стала тетешкать внука, баловаться его ручкой и брать ее в рот, как это обычно делают, лаская детей, но в этот момент начался новый, смертельный приступ, и старуха стиснула зубы от судорог. Моя мать даж е спустя несколько лет, когда разговор захо ­ дил о Клейменихе, начинала сердиться и ругалась на тех баб, что об ­ зывали стар у х у ведьмой. И при этом показывала на меня: вот, мол, глядите, благодаря ей только живым на свет появился. А сколько д р у ­ гих она от смерти спасла, сколько баб после родов выходила? Д а разве может худая сила-то, черная ведьма младенцев повивать, помогать на свет белый являться? По рассказам матери, я родился уж е по снегу на берегу Божьего озера, когда мать вместе с другими бабами колола там ружболванку. Все думали, что у нее просто живот схватило, а мать стала просить, чтоб за старухой Клейменихой побежали. М ать до самого последнего дня скрывала от всех беременность. И спасала ее одежда, которую б а ­ бы накручивали на себя, собираясь в лес, чтобы выдюжить целый день на холоде. Бабы еще посмеялись в тот раз над ней, однако всполоши­ лись и привели на озеро повитуху. Оказывается, я чуть не задавился пуповиной и только благодаря Клейменихе остался жив. В самом деле, разве может ведьма роды принимать? Но мне тем не менее всегда чудилось, что Клеймениха и впрямь была колдуньей. Как бы там ни было, а Клейменихиного внука Ильку возили и в больницу к городским врачам, и в церковь, и к бабкам -знахаркам , однако никто его вылечить так и не смог. Илька остался глухим, и оттого, что не слышал слов, говорить не научился. Иногда громко и не к месту тянул, что помнил — ба-ба, ма-ма,— а в остальном лишь мы­ чал и строил гримасы. Мы хорошо знали и передавали из уст в уста причину его немоты, помнили, что будто бы Илькина бабка оставила ему колдовство и он теперь, по сути, колдун, но редко кто отваживался напомнить Ильке об этом. Я всегда косился на обрубыш его мизинца и ощущал, как проползает по спине холодок и кожу стягивает на затыл­ ке. Илька же понимал, когда его называли колдуном, читал с губ, и не обижался. Наоборот, почему-то смеялся и показывал руку без пальца. И тогда озноб становился похожим на колкий, весенний снег, попав­ ший за шиворот.