Сибирские огни, 1988, № 2

нам кулак. Мы остановились на сосновой гриве, мужики встали за деревья полукругом , а я озирался, приглядывая такое дерево, на которое можно было бы при случае забраться. Но дядя Леня велел мне сидеть и ж дать за выворотнем и по сигналу спустить Басмача. Сам он прислонил руж ье к дереву, скинул полушубок и с топором, в рубахе, куда-то пошел. Мужики тихо переговаривались, курили. Басмач скулил и терся о ноги. Берлоги пока не было видно: лишь небольшая ямка между двух перекошенных валежин, куда и Басма- ча-то не спрячешь. М алопульку я держал голыми руками, и пальцы на морозе прикипали к металлу. Д ядя Леня потюкал где-то топором и скоро появился с сучковатым обрубком березы и длинной жердью. — К ак берлогу заломлю — спускай ,— шепотом приказал он и потащил к яме обрубок березы. Я затаил дыхание. Д ядя Леня ходил возле этой ямки, как у себя во дворе, говорил громко и весело. — Сейчас дадим Михайле балалайку! Пускай играет! Говорят, он любит играть-то! Вы, мужики, если что, по мне не стреляйте. А то был случай. Один мужик стал залом делать, а у товарища нервы не выдержали. Показалось, будто медведь уж е вылазит... Ну и вдарил. Пипку у носа будто ножом срезало... А мужик на товарища: я, гово­ рит, в другой раз тебя не возьму, плохо стреляешь. Д ядя Леня осторожно всадил обрубок березы в яму, в какую-то невидимую мне отдушину, задавил ее ногой и попробовал еще, дер­ жится ли. — Скорей! — покрикивали мужики.— Чего копаешься? А ну, встанет? — Так, а вы на что? — посмеивался дядя Л еня.— В станет — бейте. Я спустил Басмача. Он понюхал снег, покрутился возле выворотня и не спеша потрусил в сторону от берлоги. — Басмач — вперед! — кричал ему Володя.— Взять, Басмач! Однако Басмач нашел пень за спинами стрелков, забрался на него и лег, свернувшись калачом. — Во, медвежатник! — засмеялись мужики, глядя в сторону Во ­ лоди.— Д а он только на мохнашки и годится! — Ну, в добрый час! — сказал дядя Леня и взялся за ж ердь.— Вставай , Михайло! Поднимайся! Тихоокеанскому флоту твоя шкура нужна. Т ут ничего не попишешь... Он пихнул жердью в невидимый лаз берлоги. Я прицелился туда из малопульки. Вдруг козырек снега выше жерди поднялся, я ничего не успел сообразить, как дядя Федор гаркнул — огонь! — и от ружейного залпа зазвенело в ушах. Каж ется, я тоже дернул спусковой крючок, но своего выстрела не услышал. — Готов! — сказал дядя Леня и отставил ружье к дереву. Все произошло так быстро, и так просто, что стало обидно. Я уви­ дел голову медведя, которая медленно проваливалась назад, в берло­ гу, и д аж е неразрушенный снежный козырек становился на свое место. Мужики повтыкали ружья в снег, сошлись у самой берлоги и закурили. Только сейчас я увидел, что Басмача на пне нет и во­ обще нигде нет. Я подошел к мужикам. От них валил пар и голубой табачный дым. Володя захлебывался от восхищения. — Мои пули — меченые, мужики! Обдирать будем — смотрите! Якорек там отлит! Слышите, якорек — это мои пули! Я в ухо бил! В голове искать надо! Дядя Федор встал на четвереньки, заглянул в черный лаз. — Глубина! Целая пещера. — Д авай , Степан, бери веревку, лезь и обвязывай его,— сказал мне дядя Л еня.— Бытаскивать будем. Ты — маленький, пролезешь. Я взял веревку за один конец и полез в берлогу. Едва протиснув­ шись плечами, я заслонил свет, и стало совсем темно. Щ упая прост