Сибирские огни, 1988, № 2

сался от нетерпения. Выпили они еще, уперлись лбами за столом , как братья, и рассказал дядя Леня про орех-рогульник и про голод­ ную зиму сорок третьего, и про шалопутное лето, и про стариков Тятиных рассказал . Подробно все, с деталями, и в таких красках, каких и не бывало сроду. Что-что, а байки травить он умел мастерски. Взяли доктора за живое россказни лесника. Человек надеждой жив, особенно если он больной. В общем, тут же и условились, что доктор съездит в город, возьмет там отпуск месяца на три-четыре и прика­ тит лечиться. Н аутро доктор уехал , а дядя Леня места себе не находил. А ну как его лечение не поможет? Вот обман будет, вот позор! Л ак о го человека обмануть — лучше уж головой в прорубь. Сомнений своих дядя Леня не выдержал и передал весь ночной разговор тете Марусе^. Та как поднялась, как подсыпала соли на рану — хоть догоняй доктора, падай на колени и проси прощения. Ведь человека обнаде­ жил в таком щекотливом деле! А ему же — не фронтовику-инвалиду протез из березовой чурки, даж е из самой крепкой, не выстрогаешь... Но что делать? Взял дядя Леня пешню, веревки с куделью и по­ шел на Божье. Л ед на озере около метра с наледью ,— надолбился так, что руки мозжило, работу свою по лесничеству на неделю бро ­ сил. Пока Чернобай ездил туда-сюда, дядя Леня четыре мешка ореха наловил, дома перечистил, высушил. Тетя М аруся помогать ему стала, хлопочет и плачет, только не за мужа — за доктора. И советует: мол, надо орехом не только питаться, надо, чтобы все, как тогда, в войну, в голод было. Может, что и получится. Доктор приехал, однако радости в нем заметно поубавилось. В р о ­ де д аж е и сомневаться начал. Д яд я Леня взялся за лечение, бодрости на себя напустил. Кормил почти одним орехом, хотя Чернобай привез с собой много всяких продуктов. А чтобы не вводить его в смущение (не будешь ж е гостя на голодном пайке держать, а сам жрать от пуза на его глазах!) и сам сел на хлеб да картошку. Чернобаю ж е определил рацион зимы сорок третьего: кусочек черного хлеба, изредка — сала, картошину и вволю ореховой каши. И стал всюду доктора за собой таскать: дрючок санный рубить, дрова готовить, метлы вязать, короче — всю зимнюю работу лесника делать. С утра двуручную пилу и топоры в руки и — айда в лес до ночи. Снег по горло, мерзлая древесина еще тяжелей кажется, а ее на руках надо вытаскивать. Через две недели доктор так потощал, что городские брюки сваливаться стали. П он а­ чалу. кожа мешками висела, пока не растянулась и не убрал ась, как живот у родихи после родов. Но несмотря ни на что, Чернобай выносил все с терпением. Бывало, морщился, зеленел, однако пихал н пихал в себя орех-рогульник. И только раз не выдержал, затмение, оп­ равдывался, нашло, сорвался. Проснулся ночью, встал тихонько и полез к чугунку с картошкой. Д ядя Леня услышал, отобрал, настыдил и спать отправил. Иногда на Божье приходила тетя М аруся, приносила свежий хлеб. Глядя на мучения доктора, однажды взроптала: можно ли так чело­ века мытарить? Д а уж лучше жить, как есть, чем эдак страдать. Хоть бы надежда была... А у дяди Лени как раз уже появлялась надежда, невидимая, но душой ощутимая. Словно кто на ухо шеп­ тал : так и дальше давай, польза будет. — Молчи! — пригрозил он жене.— А то и тебя на орех посажу. И сам сяду. Как только снег сошел, работы еще прибавилось. Д яде Лене план на заготовку строевого леса дали. К тому же орех надо было впрок готовить, пока он корни на дне не пустил и не пророс. И все у сп ева ­ ли — рыбачили еще, березовый сок вволю пили, оболонь скоблили и ели. Чернобай сначала неразворотливый в работе был, от голода страдал, от боли в мышцах, но весной уж е с пилой и с топо­ ром поднаторел. Ну, а характер-то у него еще в науке окреп. Трудо- 36