Сибирские огни, 1988, № 2

так все крепко связано, что и рыбачить оказалось нечего. Зима выдалась ранняя, лютая. Бож ье озеро та к взяло льдом , так сковало — ни одной отдушины, и начался замор, штука редкая для наших мест. Когда старики пошли сети ставить и лишь первую лунку вы­ долбили — пахнуло, словно из болота. Сначала обрадовались — повезло! Ры ба сейчас сама на лед прыгать станет от удушья. Р а с ­ ширили прорубь, посидели час-другой и даж е шуренка одного не вылезло. Загоревали , но все-таки утопили на дно сети, в надежде хоть карася на у х у поймать, а вынули разве что с ведро ореха-ро­ гульника, накрепко спутавш его снасть. Здесь кто-то и вспомнил, что орех этот едят, что раньше за милую душ у уплетали, когда в двадцать третьем голод был, и что__ ореха этого — видимо-невидимо. Наладили жерди с куделью и давай через прорубь по дну шарить. Их в Великанах с рыбой ждали, они несколько мешков рогульника на саночках привезли. К ак бы там ни схваты валась льдом жизнь, как бы ни замирала, задыхаясь, но все равно остается спасительный родничок. Только найти его бывает нелегко. Д яд я Леня не сочинял, когда рассказывал, что люди белой березы орехом спасались... С той поры народ с озера не уходил, днем ли, ночью ■— обя за ­ тельно кто-нибудь есть, костры горят, черные фигуры на снегу бел е­ ют'. Тяжко было только проруби долбить, но потом наловчились — прожигали огнем, раскаленными камнями, железяками. Лишь бы до воды достать. Потом пропускали веревку, обмотанную куделью , и как невод протягивали по дну. Так с января и до первой травы. Когда лед начал таять, посинел и вспух, стал похож на решето — так его издырявили. Орех несли мешками, чистили, варили как картошку, ели сырой, сушили в русских печах, пробовали молоть, печь драники, заваривали кулагой , жарили и калили. Ели, спасались от голода и с удивлением вспоминали, как ругали этот рогульник в сытое мирное время, когда он в сеть попадал и собирал ее на себя. Раньш е и о названии озера не задумывались, вроде само собой считалось, редко кто вспоминал легенду, будто вокруг него великаны жили. Но тогда, в сорок третьем , ахнули — вот почему оно Божье! А набожные старухи вдруг начали припоминать и стягивать все в кучу, словно рогульник, и то, что грозы над озером особенные, такие, что, бывало, в кордонной избе стекла вылетали, и то, что лес на берегах белый, чистый, прямо божественный, да и само озеро как богом создано: место кругом высокое, берега крутые. Господи, а птицы-то как там поют! Иные до полудня не смолкают. Если в это время ходить по белому лесу, так ног под собой не чуешь, словно от земли тебя поднимает. И травы не мнутся... Так вот и пережили страшный голод в Великанах и Полонянке. Однако настояшее чудо было еше впереди. Беззубые, шамкаюшие старики, по нескольку лет с печей не слезавшие, повылазили весной на улицу, что-то во дворах топорами затюкали, в огороде заковырялись. Их уж хоронить собирались, да и сами они не чаяли свежей земли да открытой воды увидеть, а вот на тебе — выжили! Д а еше словно помолодели! А те, что до голодной зимы кряхтели, стонали, но, туж ась , еше в лесу работали, так вообще бугаями заходили. Не сказать, что сытые стали, справные, но о тку ­ да-то сила взялась, удаль, и глаза заблестели, и голоса окрепли. Раздобревш ую от сока, крученую березу колоть и болванку на себе вытаскивать до штабелей — не шутка. И ладно бы кормежка хоро­ шая была. А то ведь хлеба с ладошку, чугунок пареного ореха да редко сала кусочек. И после всего этого еще кучи малы устраивали, на перекурах в жмурки играли и хохотали до колик в животе — где это видано? Конечно, и весна сказалась, и радость, что сводки с фронта по­ лучше стали, а кое-где немцев вообще назад поперли. Но вот и 33 2 Сибирские огни № 2