Сибирские огни, 1988, № 2

дальше совсем мирная картина — даж е люди ходят и коровы на л угах пасутся. К тому же на соседних картинах были показаны всякие способы, как спастись от атома. Можно вырыть щель или залезть в погреб; если ты живешь в городе, то забраться в подвал или бомбоубежище, а там крутить ручку, чтоб шел хороший воздух. Но самое главное, есть противогазы, в которых на картинках изобра­ жались люди, коровы и даж е лошади. На картинках было много всякого и я все сразу понял, кроме одного: солдаты , увидев атомный взрыв, ложились на землю головами от него и подкладывали под себя автоматы. — Н у что, гвардеец, изучил? — спросил меня майор. — Так точно,— сказал я. Д ядя с майором тоже постояли возле плакатов, поглядели, но не внимательно, а так, чтоб куда-то смотреть. Майор покачался с пятки на носок, поскрипел своими хромачами и вздохнул: — Вот так, брат Федор. Против медицины, как против ядерного взрыва,— не попрешь. — Значит, волчий билет? — угрюмо спросил дядя Федор. — Почему волчий? Белый... Отслужился, гвардеец. Меня что-то кольнуло и показалось, речь идет обо мне. Будто меня не берут в суворовское! Я схватил дядю за руку —- рука была вялая и холодная. — Д яд ь Федь?.. Что, дядь Федь? Не берут? — Тебя возьмем! — засмеялся майор.— Тебя — с руками и нога­ ми! За дядю служить пойдешь! А сейчас, Федор Иванович, бери направление и на медкомиссию. Веди, а то опоздаете... Там призывни­ ки приписываются, так вы без очереди. Д ядя Федор стоял и тоже качался с пятки на носок... — Вопросы есть? — спросил майор. — Есть,— признался я.— А зачем они автоматы под себя подкладывают? — Зачем? — майор грустно усмехнулся и поглядел на атомный взрыв.— Затем , чтоб не расплавились. Я так ничего и не понял, но переспросить не успел. — Иди, Федор, иди,— майор сунул бумагу дяде, подтолкнул к двери.— После медкомиссии — ко мне. Все! Дядя Федор вдруг выматерился, схватил меня за руку и потащил на улицу. И рука у него сразу стала горячая и жилистая, будто налитая огнем. Медкомиссия проходила в стареньком клубе, возле которого сиде­ ли и стояли веселые парни, а один очень уж хорошо играл на гар ­ мошке. Мы прошли сквозь толпу и столкнулись с мужиком в белом халате. — А! — радостно сказал он и крепко поздоровался с дядей .— Еще раз счастья попытать заглянул? — Пускай он счастье пытает,— мрачно пробурчал дядя и под­ толкнул меня вперед.— Отпытался я... — Куда ж е ты такого махонького! — засмеялся мужик.— Пускай подрастет, каши поест... — В суворовское! — отрубил дядя.— Племяш мой. — Это хорошо! — одобрил тот.— Пускай идет раздевается, посмотрим... Только худоват он... — Зато жила крепкая! — дядя привел меня в комнату, где раздевались и одевались парни, тоже веселые и дурашливые, приказал раздеться. Я стянул гимнастерку, сапоги, галифе — дядя ворчал: — Все им не так, все им не угодишь — худоватые, глуховатые... А где хороших-то взять после такой войны? Медицина, мать ее... Снимай трусы! Я схватился за трусы и прижался к стене. Тут еще какой-то па ­ рень засмеялся, з.акрича^;.