Сибирские огни, 1988, № 2

Мой отец, лежа поодаль от мужиков, прислушивался к их голосам и вдруг начинал дышать быстро, часто, словно спешил надышаться хорошенько чистым воздухом , пока его не загадили. Дядя Леня не дожидался, когда мужики наговорятся про атом и политику и чем этот разговор закончится. Он вдруг говорил, что все-таки найдет березовых дров по возу на брата, но только последний раз, и уж на будущий год ни полена не будет. И правда, находил — валил самые кривые и самые прямослойные березы, которые не го­ дились на приклады. После его обещаний мужики опять веселели, вертели новые самокрутки, щурились на заходящее солнышко, на белые сугробы цветущей черемухи по берегам Рожохи и прислуши­ вались к бормотанью пасущихся в небе барашков. — Ты мне, Алексей Петрович, сделай-ка новую ногу,— осторожно просил дядя Вася Туров, стуча по своей деревяшке.— Не подходит мне эта, жмет и шагу хорошего нету. Ты уж прости, но не подходит. Ты мне как-нибудь эдак сделай, чтоб как у Петрухи Карасева. Он на своей бегом бегает. А у меня жидковата. Дядя Леня, кроме всего, еще и столярничал, немного бондарничал, одним словом, при дереве жил и от него кормился. После войны три великановскйх мужика на его протезах ходили: двум он сразу угодил, а вот Турову почти каждый год делал по новой ноге и все не так. — Ты уж сделай, Петрович. Кто знает, сегодня жив, завтра — нет. Хоть на рыбалку походить, на охоту... Д ядя Леня соглашался, делал новый протез, но и тот не подходил. Ростом Туров был в сажень и весом в полтораста килограммов. Дядя Леня выстругивал ему протез соответственный, среднему мужику не то что ходить на нем, поднять-то тяжело. На деревяшки шла береза хорошая, витая, та, что годилась на приклады и топорища. Век ее не износишь. Но дядя Вася Туров ходил на новой ноге месяц, другой, прислушивался к ней, присматривался, будто свекор к снохе, и браковал. — Ты еще маленько потерпи, Василий,— уговаривал Турова П етруха К ара сев.— Сказывают, нам скоро машины будут давать, бесплатные легковушки. Вот уж покатаемся, а? К ак начальство, раскатывать будем! Об инвалидках в Великанах знали давно, и ждали их давно, однако говорили, будто завод, что их выпускает, который год уж е делает, делает и все никак сделать не может столько, чтоб всем хватило. Об инвалидках в Великанах мечтали, и это, пожалуй, были самые хорошие мечты на весеннем, цветущем берегу Рожохи. Д а вот беда, всегда перебивал их кто-нибудь из стариков или совсем уж больных инвалидов примерно такими вот словами: — Вы все тут про машины да про деревянные ноги. А ты мне, Петрович, обещай, что гроб сделаешь. Хочу, чтоб строганый был да чтоб доски-то сухие были. Ты уж , Лень, заранее построгай да сушить положи. К ак раз и готовы будут... И никто из «инвалидной команды» не обрывал говорящего, не обнадеживал зря: мол, рано помирать собрался, рано про доски говорить. Каждый год кто-нибудь не доживал до весны... Наверное, и отец мой, преодолев свои обиды на дядю Леню , попросил бы его когда-нибудь о сухих и строганых досках. Но не успел он. Однажды я привел его на берег, уложил на попону и под­ сунул под голову веник из цветущей черемухи. Тишина на реке была редкая, лишь в небе бесконечно звенел невидимый жаворонок. Отец как услышал его, так сразу зам ахал на меня рукой: — Иди! Иди играй! А я полежу, мне так хорошо! А сам привстал на локтях и слуш ает, тянется лицом в небо, тре­ вожный и радостный одновременно. Я убеж ал играть в лапту и заигрался. Мужики один за другим проснулись, закурили и окликнули моего о ^ т р ^ , ^ ' О - ловы потащ ил .Д .............................................. . - ь - ■... _