Сибирские огни, 1988, № 2

Приехавшие на Восток люди требуют к себе особого внимания. «Освоение» этого людского потока — серьезный, ответственный экзамен... Многие люди, которые приеха­ ли туда, действительно хотят там жить и работать. Нельзя допустить, чтобы это их ж е­ лание погасло. Во время моего пребывания в Сибири я задал себе задачу: с кем бы я ни встречал­ ся, какие бы чудеса мне ни рассказывал человек о своей работе, я со всем возможным тактом старался узнать, тот ли предо мной человек, который приехал сюда навсегда? К огорчению своему, я видел таких людей редко, даж е среди тех, кто представляет себе исторический масштаб того, что делается. Есть люди, которые работают превосходно, а сибиряками не стали. Встретился мне один инженер — он уж е стареет, дети у него в Си­ бири учатся, а все-таки умирать он хочет в Ленинграде: «...там на углу Невского и Ли­ тейного есть 12-метровая комната, которая благодаря известным комбинациям за мной сохраняется». Поэтому ближайшая и важная задача, задача общенародная, государственная и политическая — сделать все для прочной, оседлой жизни людей на сибирской земле. Тут дело не в одном только улучшении элементарных материальных условий. Они во многих районах Сибири лучше, чем в районах нашей нечерноземной полосы. Речь идет о том, чтобы как-то у т е п л и т ь Сибирь, приучить к ней людей, лишить ее традицион­ ной славы такого места, где живут временно: либо отбывают наказание, либо зараба­ тывают деньги. Ведь те задачи, которые стоят в плане экономики, не могут быть реше­ ны без постоянных кадров, без того, чтобы люди поселялись там навсегда, чтобы там у них рождались дети и они становились коренными сибиряками. Сделать нужно многое. Вот пример, Сибирь не знала древонасаждений. В сибир­ ских деревнях часто — ни куста, ни деревца. Самая захудалая деревушка средней по­ лосы обязательно имеет березки, черемушку, садики, а там этого нет. Крестьяне говорят: «Лес — враг наш». Они считают: посадишь лес — и гнус заест, замучает рабочий скот. Но дело не только в этом. Причины тут иные. Мы знаем, например, что старые писате­ ли, писавшие о Сахалине, говорили о поселенцах, что они не хотят на этой замечатель­ ной земле ничего делать. А земля такая, что стоит воткнуть оглоблю — и вырастет та­ рантас. И только потому ничего не сажали, что считали свое пребывание там времен­ ным. А вот теперь, через три года после моей предыдущей поездки на Восток, я вдруг увидел там в деревнях насаждения. Пусть незначительные, но все же насаждения. Они тянутся вдоль тракта, появились в новых поселках. И это признак прочной оседлости, прочного домашнего быта. Наша литература может решить очень важные задачи — помочь народу в этом утеплении Сибири, помочь разрушить представление о ней, как о месте, где живут толь­ ко до тех пор, пока это необходимо в силу контракта. А как же литература это сделает? Она может это сделать только одним способом — совершенно правдиво описывать жизнь. Она не должна быть чем-то вроде зазывалы: «Приезжайте! Какие красивые у нас горы, какая тайга, какие медведи ходят!» Читатель очень чутко слышит фальшь, когда кто-нибудь, как поется в частушке, «учит нас любить деревню, сам ж е в городе живет». Во время поездок по Иркутской области мне приходило на ум, что нам до зарезу нужен добрый, пусть даже, средний, но правдивый бытовой роман о новоселах, о новых районах, о тон, как складывается там жизнь. Наш так называемый «производственный», такой мучительный, роман не решил этих задач потому, что не был внимателен к инте­ ресам, вкусам, душевному устройству простого человека. Читатель будет уважать нашу литературу, он поверит ей, если найдет в ней обра­ зец того, с чем он сталкивается в действительности. Тогда она послужит ему первона­ чальной азбукой душевного устройства. Если мы такую литературу создадим, будет очень хорошо, это будет большое дело, и тогда мы по скромности скажем, что чем-то помогли, чем-то поучаствовали в великом историческом деле. И хотя я большой противник мероприятий организационного поряд­ ка в делах искусства, мне все же хотелось бы, чтобы такая литература создавалась уже сегодня. Но, с другой стороны, хотя я сам очень привязан к этой теме, я не хотел бы призывать, чтобы мы сейчас обязательно ориентировали на нее всю нашу литературу. Нет, этого делать не нужно. Совершенно верно, что это — великое дело, которое может вызвать и великие последствия в искусстве. Но нельзя представить дело так; где вели­ кая стройка, там и великий роман появится. Это далеко не всегда совпадает. При все том не могу не сказать своего слова призыва, особенно к молодежи. Было бы полезно, если бы наша партийная организация нашла способы убеждения молодежи, которая кончает Литературный институт, филологические факультеты университетов, сумела бы ориентировать ее на то, чтобы она главную часть своей биографии начина­ ла там — на Бостоке... ПИСЬМА А. Т. ТВАРДОВСКОГО БРАТУ К. Т. ТВАРДОВСКОМУ Москва, 25.ХП.51. Дорогой брат Костя! Спасибо за приглашение, но приехать не смогу, я очень занят по журналу и другим делам. Авось соберусь как-нибудь в 52-м году. . ь'.-. ■ " 167