Сибирские огни, 1988, № 2

никому не хотелось для чужой мельницы муку молоть, никто не хотел, чтобы на него посматривали отчужденно. Теперь, спустя годы, уверен: можно найти, если хорошо поискать, того теоретика, пустившего в оборот такую козырную карту против кри­ тики, дающую некоторым реальные диви­ денды и наносящую существенный урон всем нам. Может, этот теоретик коротает дни свои в качестве персонального пенсио­ нера где-нибудь на берегу самого синего моря? Ну, да бог с ним, пусть коротает. Нам вперед глядеть и дальше идти. Что же касается капиталистов, то, во-пер­ вых, мы не для них стараемся, во-вторых, чем лучше и яснее мы будем жить, тем больше они на нас примутся клеветать, пускаясь во все тяжкие, чтобы кинуть гу­ стую тень на самые светлые и гуманные наши помыслы. Они это умеют. Они умеют при современных средствах массовой ин­ формации держать свои народы в невеже­ стве. По телевизору часто демонстрируют всякие опросы, проводимые в странах «сво­ бодного мира». Что же о нас знают? Пора­ зительно мало и поистине на пещерном уровне. Д аж е студенты, порой, не могут показать на географических картах место­ положение Советского Союза, школьники не имеют никакого представления о второй мировой войне. Кто с кем воевал, на чьей стороне? Лес дремучий, лес густой! Обидно, конечно, но только никак не скрыть им той истины, что у нас нет безработицы, нет у нас очередей за жидким благотворитель­ ным супом, что мы строим невиданными темпами тысячекилометровые газопроводы и что первый спутник был запущен из на­ ших степей. Идет, словом, игра без правил и без чес­ ти. Правда противостоит кривде, добро — злу. Призываю, дорогие мои земляки, пораз­ мышлять хотя бы накоротке вот над каким фактом. Мы все киваем на верха: там пусть кру­ тятся, а мы что, с нас и взятки гладки. Повторяюсь, но потерпите. С расчетом пов­ торяюсь. Давайте-ка сядем однажды и при­ кинем на пальцах, сколько же нам дано прав и сколько существует организаций, призванных оберегать общество от всякого рода нарушений, ведь пальцев не хватит. Советская власть, в лице депутатов и по­ стоянных комиссий, партийный контроль, комсомольские «прожекторы», рабочий контроль, ревизоры всяких рангов, печать, радио, телевидение, прокуратура, мили­ ция... Вся эта немалая сила существует, имея юридический статус, именно потому, что Центральный Комитет партии преследу­ ет цель разбудить активность, он хочет видеть в каждом из нас государственного человека, однако, не всякая инициатива, исходящая сверху, как успели заметить, рождает на местах порыв и тягу к очи­ щению, подчас она глохнет, теряя душу и живое существо, превращаясь в очередное и докучливое мероприятие. И опять поче­ му? И опять потому, что чиновнику лишнее шевеление ни к чему, а «народ безмолвству­ ет». Так мы и погрязаем в бумаге и уны­ лых словопрениях. Однажды в суровый час судьбы от тебя, от меня, от нас требу­ ется поступок, который можешь совершить только ты, только я, только мы, и никто другой. Не прибегайте к молчанию, памя­ туя о том, что смолчав, мы совершаем пусть мелкое, но предательство перед буду­ щим, перед страной и, если хотите, перед собственными детьми. Ведь солдаты Вели­ кой Отечественной бросали свои тела на амбразуры без команды и понуканий, их вел долг. Пусть долг ведет и нас с вами. Живу в городе долго и знаю многих. Пытаюсь не отставать от жизни, а все-таки чувствую порой — отстаю: будни изменчи­ вы и быстротечны, поспеть за их торопли­ вым ходом не так-то просто. Вот не побы­ ваешь с полгода где-нибудь в отдаленном районе города, смотришь, новый дом стоит, красуется, а на месте деревянных разва­ люх — пустырь и его огораживают забором, чтобы вскорости нагнать сюда технику и начать строительство. Растем, словом. Богатеем и обновляемся. Так вот. Зайдешь к знакомому руководи­ телю в кабинет, обговорив заранее час встречи, поинтересуешься, что и как, мол. Ведь моя профессия — любопытствовать. Жалуется: народ разбегается, программа горит. До того, случается, расстроишься, что готов, кажется, сесть тут же в мягкое кресло и по-бабьи поплакать, кляня долю, выпавшую хорошему человеку, дельному мужику. И жалобы-то справедливые, не вызывающие сомнений. Но вот через доро­ гу буквально, случается, в другом кабинете, тоже в объятия не кидается товарищ от переполняющей его радости по поводу про­ исходящего и нимба, вроде, нет над думной его головой, но, глядишь, совсем другая обстановка. Чувствуешь: этот, несмотря ни на что, пробьется, одолеет, как всегда, лю­ бое препятствие. Он выше обстоятельств, потому что оптимистичен по натуре, ини- - циативен, потому что долг для него — пре­ выше всего. И признаюсь вам, дорогие со­ граждане: люблю таких — на них-то и держится земля. Они несут на плечах не только свой груз, но и груз тех, кто не ут­ руждает себя особыми заботами и отсижи­ вает и отстаивает свои восемь часов секун­ да в секунду, а там — хоть трава не расти. И родилась у меня однажды мечта. Я уже как-то писал про нее, но напишу еще раз. Итак, мечта. Существует Палата мер и весов. Там хранятся эталоны, по ним сверяются, что­ бы не прибавить и не убавить, чтобы ки­ лограмм, скажем, был всегда килограммом, метр же — метром. А что если создать нечто вроде палаты под названием «Хоро­ ший человек», «Советский человек» или «Настоящий человек», «Человек-эталон»? Это будет нечто вроме храма, куда мы ста­ нем рачительно складывать духовный капи­ тал народа, куда мы станем собирать био­ графии людей, их жизнеописания за то, что они не ведали корысти и грешных страстей,, за то, что отдали себя без остатка Делу, нам в конечном счете. ...В памяти . выплывают- лица. Десятки лиц. Придирчиво взвешиваю: «Этот пойдет? Пойдет! А этот? Повременим маленько, пусть еще себя покажет». Из печальной дымки выплывают те, кого уже нет. В свое время, давно, меня удивлял