Сибирские огни, 1988, № 2

Геннадий ЕМЕЛЬЯНОВ ЕСЛИ КАЖДЫЙ, ЕСЛИ ВСЕ... Публиьцистические размыиьления ОТЦЫ И ДЕТИ Р едакция городской газеты отобрала из почты, поступающей в ее адрес, два самых, может быть, злободнев­ ных письма и попросила меня завязать с читателем заинтересованный разговор. О чем эти письма? Я бы объединил их темой — «наши дети». Еще правильней, по­ жалуй, она будет звучать так: «мы и на­ ши дети». А. И. Балашова пишет о случаях бес­ смысленной и необъяснимой, с точки зре­ ния пожившего и повидавшего на своем веку человека, жестокости подростков. Ци­ тирую: «К празднику Победы на проспект Грдины завезли скамейки, расставили, где положено. С первого же вечера, как обыч­ но, налетели молодые, в основном школь­ ники, скамейки стащили по три-четыре штуки, расселись — и пошло: песни во всю глотку, свист пронзительный на всю катушку, не считаясь с жителями, кото­ рые уже спят. Со второй ночи скамейки за­ трещали, утром, переломанные, они уже лежали вверх ногами». Короче, вскоре торжествовал хаос: му­ сорные урны были опрокинуты, красота и порядок нарушены и, в итоге, был нанесен ущерб всем нам — моральный, материаль­ ный и какой хотите. Нас унизили и оскор­ били, наконец, неизвестно зачем и неиз­ вестно за что. Варварство это системати­ чески повторяется с телефонами-авто.мата- ми, с уличными светильниками и вообще с местами так называемого общего поль­ зования. Придут в дом маляры из жилищ­ ной конторы, подновят подъезды, а утром на свежей краске уже пестрят четкие сле­ ды рифленой и новомодной обуви наших дорогих детей, которые в пятнадцать лет носят ботинки и сапоги зрелого размера — от сорок второго и до сорок пятого вклю­ чительно. Насчет краски и сапог это я от себя добавил — в довесок так сказать. Пер­ вое, что пришло в голову и что вершится на наших глазах почитай ежедневно. А. И. Балашова задает резонный вопрос: «Почему родители этих громил .рлят , себе спокойно и не задумываются над тем, где их малолетние сыночки блукают до двух­ трех часов ночи?» Не удержусь и приведу еще один абзац из письма: «Из памяти не уходит 1941— 1942 годы, они были особенно тяжелыми, когда наши близкие умирали, отстаивая каждый клочок земли. Не хватало боепри­ пасов, мы выпускали снарядные гильзы для фронта, работали по 12 часов без выход­ ных и отпусков. Наши четырнадцатилетние- пятнадцатилетние мальчишки, бледные, — недоедали, недосыпали. На их плечи сва­ лилась тяжелая ноша. Зато как гордились они тем, что заменили отцов, ушедших на фронт. Они и после войны выбрали правильную дорогу». А. И. Балашова подводит нас к привыч­ ной уж е мысли о том, что еще совсем вро­ де недавно — до этого прошлого подать рукой — молодежь была другая, той мо­ лодежи просто некогда было, кроме всего прочего, ломать скамейки и бить фонари, она была глубоко озабочена судьбой Оте­ чества. Конечно, война есть война, но все- таки... Бедь та молодежь и после истори­ ческого испытания несла свой груз про­ светленно и с достоинством. Б основе сво­ ей, конечно, в большинстве своем. Несколько слов о втором письме. На конверте стояла лишь подпись, не совсем разборчивая, поэтому, к сожалению, не могу назвать даж е фамилию автора. Э т о— женщина, судя по всему, пожилая, расска­ зывает с чувством горечи о том, как под­ ростки бросили бездомную собаку в топку кочегарки, как жгли на костре котенка. «Просьба ко всем взрослым: научите детей любить животных, не кидаться на них, а то ведь получается, что не животные кида­ ются, а люди на них». Итак, два письма, разных по содержанию, но одинаковых по сути — о жестокости, о бездуховности некоторой части молодежи, о полном отсутствии у подростков чувст­ ва причастности к заботам общенародным. И не о рецидивах идет речь — о некоей системе, типичности, что ли. Школьники и ребята из профессиональных училищ гра