Сибирские огни, 1988, № 2

скучали и мечтали о нем, вечном путешественнике,, и настоящее с,ви, 51 ание бы до.редким праздником для них». Однако «женой», по закону, Вера Александровна не была, Садовский так и не дал ей паспорта, то есть развода, и жила она под фамилией первого мужа. Об этом тяжком периоде семейной жизни Надежда Валериевна пишет в опубли­ кованных воспоминаниях скупо и глухо: «Вернувшись в Россию, Николай Георгиевич вновь увлекся сельским хозяйством и в течение нескольких лет, продолжая работать как инженер и писатель, вел в широ­ ких размерах посевы чечевицы, мака и подсолнухов, не ограничиваясь площадью на­ шего имения, а арендуя для посевов земли в разных местах. Первые годы дали хоро­ ший доход, но затем такое разбросанное и заглазное хозяйство оказалось для нас убыточным и разорительным. В 1903 году наша Гундуровка была продана с торгов и досталась купцу К., держателю нашей второй закладной». Это была та самая закладная, которую когда-то оформили, чтобы получить деньги для покупки «Русского богатства». После 1903 года мы не слышим больше ни о Гундуровке, ни о Тургеневке, ни о Белом Ключе. Тем более, что 5 июня того же года кончился срок запрета на житель­ ство в Петербурге. Но еще раньше, в апреле, приказом по МПС инженер Н. Г. Михайловский назна­ чается начальником изысканий направления железнодорожных линий на южном бере­ гу Крыма. О, как снова заработала инженерная мысль писателя! И речи не могло быть о том, чтобы испакостить Крым паровозной тягой с ее углем и вонючим дымом, с тех пор, как семь лет назад электрическую тягу применили в США на линии Балтимор — Огайо, русские инженеры-путейцы тоже задумались об электрической железной дороге. Михайловский первым в России взялся построить ее — от Севастополя через Ялту до Симферополя. Михайловский представлял себе эту дорогу как произведение искусства, которое вписалось бы в красоту Крыма, а не нарушило ее. Он увлек петербургского художни­ ка Н. 3. Панова целью создать необычные станции: например, вокзал в Байдарской долине напоминал бы древний ханский шатер, в Кастрополе — генуэзскую крепость и т. д., а вдоль железнодорожной линии располагались бы гроты, арки и водопады. Впервые в жизни Гарина-Михайловского слилась воедино мечта художника и ин­ женера, искусство и техника хотели побрататься, чтобы создать эстетически-конструк- тивное совершенство. Николай Георгиевич сначала поселился в Ялте, у знакомого доктора С. Я- Ел- патьевского, который отбыл когда-то сибирскую ссылку за принадлежность к «Народ­ ной воле», а позже, вместе с Гариным, был членом редакции «Русского богатства». К слову сказать, после Октябрьской революции С. Я. Елпатьевский работал врачом в Кремлевской больнице. Когда скомплектовалась изыскательская партия, Михайловский перенес контору стройки в Кастрополь, между Ялтой и Севастополем, привез туда на лето Садовскую с дочками. Атмосфера равенства и доброжелательства возникала везде, где бы ни работал он. И в Кастрополе сходились все инженеры и студенты к общему столу в обед и ужин вместе с семьей Николая Георгиевича, и хлебосольной хозяйкой выступала Вера Алек­ сандровна. Среди сотрудников была барышня, только что окончившая Школу дорожных ин­ женеров в Париже, поскольку в России доступ женщинам к техническому образованию был закрыт. Мужчины не всегда добродушно издевались над таким коллегой, и Ни­ колай Георгиевич неизменно прекращал шутки, мягко и остроумно, всячески поддер­ живал достоинство этого необычного для России инженера, девушки трудолюбивой и застенчивой. Служил у него и инженер-путеец Константин Леонардович Книппер, брат О. Л. Книппер-Чеховой. Михайловский определил источник энергии для будущей дороги — Черную речку, которая впадает в Севастопольскую бухту. Изыскания шли успешно, дружно и быстро. Он писал неизменному Иванчину-Пи- сареву: «Погода у нас чудная. Какие бы ни были мрачные мысли — все исчезнут в этом небе, в этом солнце, в этом мире». сян; НачаЩ)! постройку пр,^дц 9 лр.галось с февраля иди м^рта 1904 г о д а ............... ........