Сибирские огни, 1988, № 2

лезных дорог)». Он добрался до министра финансов С. Ю. Витте, который, кстати, в молодости работал начальником движения Одесской железной дороги. Витте создал комиссию для изучения вопроса. В очерке «В сутолоке провинциальных будней» Гарин вспоминал: «Наметив четырехсотверстную линию, проходившую через две губернии и захва­ тывающую пять уездных земств, я обратился в эти земства, предлагая им тип деше­ вой узкоколейной дороги. Потребность совершенно понятная, если вспомнить, что кон­ курирующая с нами страна, Америка, имеет среднее удаление сельскохозяйственных ферм от пунктов сбыта пять-семь верст, а у нас на лошадях приходится подвозить к железной дороге в среднем до ста верст. Это одно делает разницу в двенадцать-че- тырнадцать копеек на пуд в пользу Америки... Одной той суммы, которая приплачи­ вается ежегодно на гужевую перевозку, хватило бы на оплату процентов того капи­ тала, который нужен на всю сеть (сто пятьдесят тысяч верст) недостающих нам подъ­ ездных железных дорог. И тот энергичный отклик, который я получил от всех пяти земств, представляет ясное доказательство, что земства наши находятся на высоте экономических требований времени». Земства выделили 140 тысяч рублей, согласились обложить их земли по два руб­ ля с десятины, глава департамента уделов князь Д . А. Оболенский ассигновал ПО тысяч, комиссия Витте одобрила дешевые проекты. Михайловский писал Иванчину-Писареву: «Всего два года пальбы в печати — и большое общегосударственное дело сделано, а раньше 15 лет боролся со всякой дря­ нью и только изнывал от бессилия и раздражения». Но поскольку проектируемые дороги были, через Кротовку и Черкассы, привязаны к государственной магистрали Самара — Челябинск, то требовалось согласие Управ­ ления казенных дорог. И Николай Георгиевич поселяется в Царском Селе, у сестры. В рассказе «Дела» он описывает свое хождение по бюрократам. В ответ на возмущение, что дело застряло на полгода, высокопоставленный чинов­ ник «Иван Николаевич» заявляет; «— Ну, вы сами вот считайте; теперь что? Май? Исходящий номер уж е десять тысяч сто двадцать первый, да столько ж е входящих. Пять минут только подержать каждое дело в руках, пять минут. Много ли? А ну-ка, посчитайте. Иван Николаевич заинтересовался задачей и, смотря повеселевшими глазами в окно, шепчет: — Десять тысяч, двадцать тысяч... по пяти минут — сто тысяч разделить на шестьдесят, по нулю отбросить, десять тысяч на шесть... Это что же будет? Тысяча шестьсот часов... Ну, хотя от одиннадцати до шести, значит, семь часов, — на семь... два... двадцать, ну хоть три, двести тридцать дней. Январь, февраль, март, апрель, на круг, ну хоть двадцать пять дней... Сегодня двенадцатое — еще двенадцать, а там вдвое выходит... Так ведь в пять минут всего... С вами одними сколько вот уж: что ж тут сделать можно?! — Д а ведь ничего вы и не делаете, стоит всё... — Ну, не очень-то стоит: десять тысяч все-таки исходящих, да входящих... За день, до шести часов, голова в пивной котел вырастает». Чем не современный фельетон для «Крокодила»?! В результате только лишь летом 1895 года Михайловский начал дорогу. За это время сменился министр путей сообщения. Новый министр князь М. Н. Хилков, деятель более либерального направления, поработавший в юности паровозным кочегаром в Америке, издал приказ о восстановлении Михайловского «штатным инженером и за­ ведующим окончательными изысканиями и постройкой узкоколейного подъездного пу­ ти от станции Кротовка Самаро-Златоустовской железной дороги до г. Сергиевска». Заведующий формировал отряд строителей прямо в Гундуровке, ибо постройка начиналась в двадцати верстах от нее. Поскольку дело было летом, к нему собирались студенты и сельские учителя, желающие подработать в каникулы, или, как тогда го­ ворили, на вакации. Многих из них он потом закрепил штатно в должности контро­ леров. Одного студента он «персонально» отметил в своих записках: «Замкнутый, со­ средоточенный блондин среднего роста с самым заурядным лицом, но с выразительными умными глазами, холодный, скорее злой, чем добрый. Все это, впрочем, скрывалось в тайниках его души. Сажин, по убеждениям, был марксист,— тогда еще новое слово»... Если сопоставить эти записки с воспоминаниями А. Воскресенского, «политически неблагонадежного» учителя, нанятого Николаем Георгиевичем в Гундуровскую шко­ лу, то'«Сажин» оказывается схож с М. А. Сильвиным, упоминавшимся выше, тем