Сибирские огни, 1988, № 2

Вася уходил с берега заводить одну из отремонтированных инвали­ док, Петруха скрипел зубами, шел к себе во двор, брал лом и мрачно ступал в сарай, где стояла сплющенная в ком ж елеза машина. И тог­ да звучный грохот долго разносился по всей деревне... С каждым годом хлопот прибавлялось, хотя жизнь в рожохинском углу замирала и грозила вообще сойти на нет. Исчезали деревни, разъезжалось население, однако людей в лесах становилось больше. На машинах, на велосипедах и пешком сюда ехали охотники, рыбаки и просто отдыхающие. По ночам вдоль Рожохи, вокруг Божьего озера и в лесах полыхали костры, иногда перерастая в пожары, трещали под топорами деревья, ухали браконьерские выстрелы. И каждый год в наших краях появлялась какая-нибудь экспеди­ ция. Пришли археологи. Они раскопали стоянку древнего че­ ловека на Божьем озере, по моей просьбе — одну из могил велика­ нов, показанных дядей Леней Христолюбовым, и ничего особенного не обнаружили. Неужто на месте, где столько веков жили люди, ничего не осталось в наследство потомкам? Не верил в это и дядя Леня Христолюбов. — Не может быть,— задумчиво говорил он.— Я же сам видел, сам!.. Если бы великанов-то не было, откуда нашему народу взяться? После этого он самолично занялся археологией. Он не копал, а ходил по пашням на местах бывших деревень и доставал выпаханные из земли обломки прялок, подковы, тележные чеки и позеленевшие медные бляхи от конской сбруи, проржавевшие чугунки и скукожен- ные детские обутки, солдатские пуговицы разных времен и медноли­ тые ладанки. Т ак в Великанах появился единственный в мире музей — Музей погибших деревень. Иногда дядя Леня медленно расхаживал по узким проходам между кучами находок, трогал их руками, перебирал, раскладывал по сор­ там и пробовал считать. Одних серпов набиралось около двухсот пятидесяти штук, давно за сотню перевалило железных сошников, за полусотню — самоваров. Дядя Федор к тому времени совсем оглох. Он редко теперь смотрел себе под ноги — возможно, что не давал позвоночник,— больше вперед, вдаль и ввысь. Смотрел, тихо улыбался и все время кого-то благодарил. — Ну, вот и спасибо,— говорил он благодушно.— Еще один день прожили. И день-то хороший удался. — Погодка-то нынче какая стоит! Наверное, он бы еще и кланялся при этом невесть кому, да мешал негнущийся позвоночник... Потом что-то случилось и с самой Рожохой. Наверное, изменилась сила течения и его направление. Великанов- ский берег начало стремительно подмывать. Он валился с такой скоростью, что не успевала отступать и приживаться на новом месте некогда вездесущая черемуха. Наконец, упал в воду последний куст, и в земле, видно, не осталось ни единого корешка, чтобы дать новые побеги. Обрушилась лаптошная поляна, полетели в воду прясла ого­ родов, затем и сами огороды. Река подступила к крайним избам и неожиданно сверху донизу оголила сруб единственного великанов- ского колодца с самой вкусной по округе водой. И все сразу увидели, что пили всю жизнь из Рожохи, думая, что пьют из неведомого под землей родника: водоносный пласт был на одном уровне с рекой. Скоро колодезный сруб побелел на солнце, высох и стал напоминать какой-то диковинный, ребристый скелет. Постепенно начали зарастать и поля. И только перестали сеять хлеб на этих полях, как пропали в на­ ших местах и хлебозоры. Летние ночи сразу потемнели, а ранней осенью так и вовсе хоть глаз коли. А великановский берег все валился и валился. Вот уж е и сруб колодца, оголенный со всех сторон, оторвался от берёь^а,'" нб 6 “ так