Сибирские огни, 1988, № 2

дом с железнодорожной магистралью, пересекающей страну из конца в конец. Первыми из-за стола ушли дети, потом стали вставать молодые ж ен ­ щины — жены сыновей Христолюбова, взрослые внучки. Оставшиеся сбивались плотнее, заполняя опустевшие места, постепенно истаяла по­ минальная тишина, начинались негромкие разговоры, неторопкое шеве­ ление, в которых растворился плач пожилых женщин в середине з а ­ столья. А может, они переставали плакать, и лишь слезы еще катились по влажным дорожкам из глаз, высыхая в морщинах и складках возле сжатых губ? Наконец, остались одни мужики, уместившись за тремя столами. И разговоры сразу пошли громче и на все лады. Я сидел теперь между дядей Леней и дядей Иваном. Они тянулись друг к другу и говорили о Великанах, жалели деревню, избы, огороды, жалели, что оба теперь на пенсии — работать нельзя, если только втайне от собеса, и сильнее все­ го жалели м е с т о , на котором пока еще стояла родная деревня. Имен­ но этой весной, когда умер Степан Петрович, Великаны объявили непер­ спективной деревней и закрывали колхоз. — За нами Полонянку под плуг, так? — загибал пальцы дядя Л е ­ ня.— Потом Гуськово и Рощино. Чистые Колодцы тоже вряд ли уд ер ­ жатся, верно? Кожемяково с Ключами и сейчас на ладан дышат. А там и Пышкину недолго осталось. Считай, весь Рожохинский угол вымрет. Десантник Федор остался уж е в одной тельняшке с небесной поло­ ской и размахивал руками, тоже что-то рассказывая. — Современная война скоротечна, — объяснял он. — Никаких тран ­ шей и ходов сообщения не будет. Окоп для стрельбы лежа — все земля­ ные работы. Остальное — техника. Значит, так: мощные танковые у д а ­ ры по всему театру действий на расчленение территории противника, ра ­ кетные удары по промышленным и военным объектам и массовые воз­ душные десанты в глубь тыла. Все! Полная парализация за считанные дни!.. Михаил держал за рукав своего соседа по столу и хвастал : — Я пришел в гараж — и сразу всех механиков в бараний рог! По­ нял? Как шелковые стали! Махом!.. — Открываю капот,— доносилось с другой стороны.— Веришь — шатун из блока торчит. Р ук у будто дает, здорово, мол! Приехали!.. И вот, слушая застольный гомон, я впервые понял, что мы все тут похожи друг на друга. Это мне открылось почему-то именно сейчас, когда за столом остались одни мужики, сбитые в тесный круг. И чем пристальнее я начинал всматриваться в лица, тем все больше и больше замечал в них общего. Все вроде бы были разными: длинноволосые и со стрижкой «под бокс», усатые и безусые, в возрасте и молодые, еще пестрее казалась одежда. Но при всем при том чувствовалось какое-то неуловимое сходство, отчего Колька Смолянин уже казался близнецом десантника Федора, Федор — моим, а я — близнецом Василия В асиль­ евича... И ведь не случись нам собраться за этимстолом, я бы и вовек не знал, что мы братья, и что так похожи. Нет, знать-то бы, наверное, знал, но не принял бы так близко этого братства, не ощутил... Я сидел ошеломленным, однако помимо воли в душе рождалось др у ­ гое, нелепое на поминках чувство — какое-то ребяческое восхищение. Примерно такое же, как тогда, когда мы с Илькой-глухарем притащили- таки лодку на Божье озеро и спускали ее наводу. Дядя Леня, ви заметил это и тряхнул меня за плечо; — Ты чего, Степан? Эй, Степа?.. Ответить я не успел. Неожиданно для всех Колька Смолянин уткнулся лицом в стол, об ­ нял свою голову руками и спина его затряслась. Он плакал беззвучно. Обтянутая выцветшей футболкой спина и пле­ чи вздрагивали, сначала сильно и резко, потом тише, тише. Свитые 104