Сибирские огни, 1988, № 1

футбол. Игра шла в охотку, соскучились за зиму ^по воздуху, по просто­ ру, по игре на больших скоростях, да и просто— по игре. Играли, зале­ чив травмы, забыв про скопившуюся усталость сезона, забыв про отвра­ щенье, которое мучило осенью только при виде мяча, забыв про обиды, копившиеся летом, каждый заявлял себя как бы заново, начинал жизнь с нуля. Семен Семеныч тоже радовался игре. Знал, он уже далеко не тот борзый неутомимый Семка, чтоб отпахать на пределе оба тайма, но знал и другое, бей-беги в футболе не самое главное, компанию он и впрямь не испортит. Тем более на домашней поляне, с дефицитом пере­ движения. Он играл сзади, давно уже так повелось, начинал сзади, последнего играл. Потом, в запале, предупредив крайних защитников, уходил в центр, казалось, основное там, там он будет максимально полезен, будет разыгрывающим, организатором атак, мозговым центром. Потом вдр.уг , как бы и для себя неожиданно, оказывался впереди, в атаке, на острие атаки. Возвращался, опомнившись. Снова вдруг оказывался у чужих ворот, и возвращаться сил уже не было, а гол забить хотелось, ох как хотелось. Не было другого желания, кроме гола. Причем независимо от игры. Если, например, проигрывали, надо сквитать, отыграться, если крупно проигрывали, значит, нужен гол престижа, если выигрывали, тем более надо забить, кто-то забил, а я что, рыжий, если же равный счет, значит, уж кровь из носа, а забить надо. В любом случае Семен Семеныч лез вперед, слонялся в офсайде, томился, нервничал, упрекал своих в жадности, чужих отчитывал за грубость, судье пенял за слепоту, а получив мяч, рвал и метал, лез на рожон, напролом, продирался сквозь защиту грубо, нагло, хитро, в слепой, отчаянной жажде гола. И забивал ведь, забивал, так ли, этак, трудовой, халявский, но забивал, редко когда уходил без гола. Характер его знали, знали, что уйдет из защиты, страховали, знали, что и в полузащите не задержится, знали, что не уймется, пока не зака­ тит, кормили пасами, разыгрывали до верного, выводя на удар. После гола Семен Семеныч как бы трезвел, покорно семенил на свое ветеран­ ское место, в защиту, и все начиналось сначала. Кирилл тоже играл впереди, однако играл по-другому. Играл он не ради гола, но ради игры, в которую гол входит как составляющая вели­ чина, важная, но не важнейшая, конечная, но не самоцель. Острое, пол­ ное удовлетворение приносил грамотный пас, логическим продолжением которого следовала голевая ситуация, гол. Честолюбие Кирилла не вы­ ходило за рамки самооценки, признание других, конечно, и льстило и было приятно, но ненастолько; чтоб добиваться его во что бы то ни ста­ ло, забивать и забивать. Большую радость приносила красота игры, которая возникала как бы из ничего, из воздуха, но благодаря его уме­ нию, старанию, волевому усилию. Однако о себе он никогда так не ду ­ мал, ощущение было как раз противоположным: надо же, из ничего — и так красиво! В неполные шестнадцать лет он так тонко чувствовал ситуацию, был так юмористически нахален в финтах, дерзок в паузе, так указующе точен в пасах, так неожиданно мощно мог пробить издали, что Семен Семенычу, отцу и тренеру, справедливо сопрягающему мудрость житей­ скую и игровую, поведение сына в игре казалось ненормальным, стари­ ковским, что ли, таким, которое должно приходить к человеку с годами и годами игры, когда притупится свежесть чувства, погаснет скорость, когда не останется иллюзий насчет собственных возможностей, вот тог­ да, пожалуйста, мудрствуй сколько душе угодно. Но не в шестнадцать же! Семен Семеныч восхищался, но не одобрял, внушал без устали: «Есть скорость, есть техника, есть плюха — мочи без продыха! Гол нужен, гол, тогда ты игрок, тогда человек, тогда все будет, понимаешь? Ради гола играют в футбол». Кирилл отмалчивался. Он играл ради обыгрыша. Кирилл еще был бессловесен, начиная понимать истинную цену слова, не приобрел еще 92