Сибирские огни, 1988, № 1

Баир ДУГАРОВ ИЗ ЦИКЛА «ПРОТЯЖНЫЕ ГИМНЫ» Баир Д угаров — талантливый бурятский поэт. Современный по обра­ зованию и мировосприятию, он не теряет связей со своими корнями, исто­ ками. Отличное знание прекрасных поэтов современного мира удачно соче­ тается в нем с пристальным любовным изучением богатств устного творче­ ства родного народа. В его стихах естественно переплетаются нежный аромат саган-дали — поднебесных цветов восточносаянского нагорья, от­ куда сам поэт родом, с гулом стремительно изменяющегося мира, эхо степных кочевий — с ритмами наступающего завтра. Баир Дугаров стремится шире и глубже взглянуть на .пир, понять «суть времен земных», и при этом им руководит «сознанье высшего род­ ства», то есть родство людей по духу, по идее. Пишет Баир Д угаров на русском языке, но стихи его национальны по мироощущению, по краскам, по образной системе. Он автор пяти поэтических сборников, выходивших в Иркутске. Улан- Удэ и Москве, член Союза писателей СССР, кандидат исторических наук. Предлагаемый вниманию читателей цикл «Протяжные гимны» является несомненной творческой удачей Баира Дугарова. Мускулистость в стихах и зрелость мыслей в этом цикле дают о себе знать сильно. Образность речи, сжатость формы приносят благодарный плод. К моему удивлению, началь­ ная аллитерация, присущая традиционному монгольскому и бурятскому стихосложению, звучит свежо и естественно на русском языке. И очень хорошо, что автор не стал эксплуатировать удачно найденную форму «Про­ тяжных гимнов» и не погнался за количеством стихотворений в этом цикле. Я уверен, что этот цикл вызовет большой интерес у читателя. Н. ДАМДИНОВ . Т Р О Я Троя мне снова приснилась. — такой она снилась мне в детстве когда-то. Тога тумана скрывала чертог уходяьцего в вечность Приама. Трон Илиона, и Гектора труп, и всеженская скорбь Андромахи Траурно мир осенили, веселья — увы — не наруьнив богов олимпийских. Тридьгать веков пронеслось над планетой как стадо безумных кентавров. Трижды запоем читал «Илиаду» и трижды на миг становился бессмертным. Тени великих смуьцают мой дух, и в бессилье опять опускаются руки. Трепетно слушаю Степь, и гомеры степные глядят на меня с укоризной. О С Т Р О В «Ом» — вечным словом, рожденным из лотоса, жрец начинал песнопенье. О бесконечная жизнь, мой прими благодарственный лепет н выдох. От серебристых созвездий до норок мышиных в степи каменистой Ода слагается жизни каждым движеньем и трепетом плоти. Очи любимой — два нежных байкала, два дивных просвета во мраке Вселенной. Облако нежности в сердце клубится моем, утверждая меня человеком. Осень сменяет весну, и в мгновениях жизни есть привкус печали. Остров, в душе сотворенный любовью. И вечности темные воды.