Сибирские огни, 1988, № 1

— Садись,— сказал водитель.-—Хоть по-московскому успеть встре­ тить. На полпути подхватил он, однако, шумную компанию,— двух девиц и парня,— собравшуюся всю ночь колядовать по друзьям и знакомым. Во­ дитель предупредил их, кивнув на Телятникова: «Это мой сменщик». Но компании наплевать было, кто такой Телятников, рассчитались они сразу и более чем щедро. Водитель повеселел. — Я тебя в центре выброшу, перед площадью,— сказал Телятнико- ву.— Годится? А то, знаешь, пока ее в стойло, пока то-се... На площади, в сказочном городке, возведенном вокруг великанской елки, было многолюдно. Из распахнутых ртов снежных богатырей и чу­ дищ, по ледяным языкам-горкам сплошным потоком катилась визжащая толпа. Был тот час новогодней ночи, когда народ, оторвавшись от празд­ ничных столов, двинулся в центр, к елке — подурить, поразмяться. Телятников тоже проник в дыру, куда-то под мышку богатыря, под­ нялся (в спину подпирали) по деревянным, скользким ступеням, вдруг оказался в огромной, разверстой наружу пасти и ухнул вниз — стоя. У подножья горки не удержался — сзади подшибли,— упал, завертелся пропеллером — и сам подшиб какую-то глазеющую на этот балдеж дев­ чушку. Вскочил, поднял свою жертву, хотел было обругать ее, а девчуш­ ка, приступив на правую ногу, вдруг ойкнула от боли, обвисла у него в руках. В следующий момент налетели на них две возбужденные бабехи, замахали варежками, закудахтали: «О, Дульсинея-то! Уже обнимается, тихоня! Уже с кавалером!» — и узнали Телятникова: «Володя! Ура! С Новым годом!» И Телятников узнал налетчиц: студентки из нархоза. Как-то раз был у них в гостях, в общежитии, Марик и Рудик затащили. — Тихо, девчонки, тихо! — усмирил он их.— Не толкайтесь. У нее вон с ногой что-то. Идти не может. — Ой!.. Ай!..— запереживали девушки.— Что же делать-то! Надо такси поймать! — Да где его сейчас поймаешь? — сказал Телятников.— Ну-ка! — он легко поднял девчушку. Они пошли. Подружки семенили рядом, стараясь хоть как-то помочь Телятнико- ву, ручку-ножку поддержать этой... ушибленной. Больше мешали. Он вспомнил их имена: худая и чернявая, вся какая-то развинченная — ка­ жется, Зинаида; та, что постепеннее, самоуверенная толстуха — почему- то Манефа. Маня, наверное? Маша... Телятников тогда, при знакомстве, не поинтересовался. До общежития было недалеко, квартала три, и девчущка оказалась совсем легонькой — вначале. Но помаленьку руки у Телятникова начали уставать. — Эй, там, на нижней полке! — окликнул он.— Ты живая еще? Д ер ­ жись, пожалуйста, за шею. А то виснешь, как... Уроню ведь. Она обняла его за шею, неожиданно крепко, прижалась холодным носом и губами к щеке. Новое дело! Телятников завертел шеей: — Задавишь!.. Где вы такого сумасшедшего ребенка откопали? — спросил подружек.— Удочерили? Что-то в прошлый раз я ее не видел. — Она в академическом отпуске была,— объяснила Манефа.— После операции. Ей ногу резали. — Хорошо еще, что не ту самую подвернула — другую! — это Зинаида. — Укусись! — одернула ее Манефа.— То на одну хромала, а то на две станет. — Сама укусись! На две... скажешь. В общежитии, в комнате, они стащили с нее сапожок, осмотрели но­ гу, пощупали, помяли — Дульсинея попищала маленько, поморщилась, 82