Сибирские огни, 1988, № 1

— Мы выстроили гроб, а не Ковчег, венец творенья — Финиьн бытия, я посягал на истину и вечность, но по модели ясно — бесконечность; сама себя пожравшая змея... Нет больше запахов... И ни страха, ни злости, ни слов. Только зов. Нет ни востока, ни запада. Стали пеплом и небо, и кров. Только зов. Это глотки каменно тянут, это трубы мертвых заводов В О Ю Т — Волен ли я) — Вечен ли я!1. 3. ВЗЛЕТНАЯ ВОЛЯ «...шизымъ орломъ подъ облакы» НА РАССВЕТЕ (Оптимистическая версия) Эта тяга обрыва, прозреванье высот — что за воздух воздвигнут в перспективе полетаИ Что за сила толкает в грудь и в гулкий висок! То не гибели зов, то простора ворота. Раскрываются крылья, и Каяла — не край. Ты в преддверье знобяьцей, давшей силы свободы. Открывается вера — но не в ад и не в рай — вера в верный конец тьмы безумной работы. Это грянуло время Моего торжества! Это — струи лучей, это — ясные струны, это — гусли зари. Ведь доселе жива соколиная молвь, чьи златые перуны, полыхая, поют в солнценоеном ветру — крылья, когти, глаза пронизало рассветом. В этом ветре небес я вовек не умру, будь я шнзым орлом или русским поэтом. Ничего, ничего не поделать со мной: не стреножить Стрибога, не разрушить Трояна, не лишился Даждьбог благодати земной, грива Хорса вовек надо мной осиянна. Так играй же, заря! Сквозь сердца рокочи — этой славы земли не воспеть и Бояну. Не персты возлагаю на златые лучи, а любовь и надежду беспросветной ночи... И плывет моя тень по родному кургану.... П Е С Н Я Плавное слабое облако около проплыло, тронуло влагой сокола, отяжелив крыло. Слава моя рассветная! Ярость вечерних крыл! Что и когда на свете я радостнее любил, чем вышину зовуьцую, чем голубую мглу, чем о любви поющую гибельную стрелу! Взмывом, размахом, воздухом плечи мои полны! Ни тишины, ни роздыха — гул ветровой волны! Млечные вихри около Колокола в груди. Ратная доля сокола: — Свет мой! Что впереди!.. Свист ли, влет настигающий! Или вражды круги! Крик ли, в зените тающий: — Сына обереги... Слава моя рассветная! Ярость вечерних крыл! Что и когда на свете я радостнее любил!