Сибирские огни, 1988, № 1

Владимир БЕРЯЗЕВ БОЯНОВЫ ИПОСТАСИ (Поэма перевоплощений) «Боянъ бо вещий, аще кому хотяше песнь творит, то растекашется мыслию по древу, серымъ вълкомъ по земли, шизымъ орломъ подъ облакы». Слово о полку Игореве * * В точке сходятся дни, В громе сходятся грозы, В древе зреет стрела, наливаясь тоской о полете... А я — у былинной березы — становльось то стрелой, то грозой, то рекой. времяносной рекой, обтекаюьцей ветви. Я не в силах понять, но могу различить, оьцутить, воссоздать всеизлучие света, всеисшествие лиц из огула ночи. Бесконечный полет! Полоса превраьцений! на ветру. Всеохватность моих исчезаьощих рук. Взмоет корьнун, и волк зубы млечно ощерит, и кликушески тополь заскрипит Злое древо грозы станет мощью земною, а листва, вознесясь, станет шумом небес. Что же ты, человек, между светом и тьмою, среди звезд и морей, с неизменной тоскою! Что же! если не поле, не море, не лес!.. 1. ГОРОДСКОЙ ТОПОЛЬ Свет ли во мне шевелится! Или же снится! — Влага, бесснежие, жилы набухшие... Даже синица та же, что осенью. До чего беспокойная птица — вертится, тенькает так, словно впервые увидела солнце. Славно. Светло. А в корнях уже солоно... Надо поболе обсохнуть. Надо поглубже оттаять. «...мыслию по древу». Ээ, как потала земля, как податлива, день как подарок. Вот уже соки погнало со дна — тянет, как будто волненья волна вверх по сосудам, и радостный звон оглушает и давит. И до истомы в самой сердцевине тает, тает, тает... Как бормотанье! Как тайна — теплая, заповедная, материнская тайна... Что же со всем этим станет!