Сибирские огни, 1988, № 1

ся директор леспромхоза, развязал пупок. Пил, рассказывал анекдоты, пел песни и на пару с Фаиной лихо отплясывал под радиолу «цыганоч­ ку». Двери в «Снежинке» были закрыты изнутри на крючок, окна плот­ но затягивали тяжелые шторы, увидеть гуляющ ее начальство никто из посторонних не мог, и Карпов веселился от души. Директор леспромхоза, когда застолье вошло уже в обычное, шумное и бестолковое русло, подсел к Карпову и стал жаловаться; — Несчастные мы люди, Палыч. Живем, как в узде. Развеяться, вздохнуть и то некогда. Все боимся, оглядываемся. Вот, говорят, хорошо начальником быть, это хорошо, когда со стороны смотришь. А Фаина-то у нас, глянь, ну, бабенка! Фаина и впрямь без устали летала между столиками, всем успевала и подать, и улыбнуться. Мужики ели ее глазами и наперебой старались усадить с собой. Она присаживалась, выпивала, и глаза у нее зазывно светились. Карпов это заметил и хотел ей сделать внушение, но директор лес­ промхоза потянул рукав: — Да ты садись, отдыхай. Сегодня наш день. Можем мы хоть один раз в году погулять или не^можем? Эх, а бабенка хороша! Годки сбро­ сить, ухлестнул бы! Застолье шло прежним ходом. Почувствовав, что затяжелел, Карпов через кухню двинулся на улицу, чтобы перевести дух на свежем воздухе. В темном коридоре нечаянно услышал прерывистый смех, тяжелое сопенье, потом шлепок и вдруг прямо на него выскочила раскрасневшая­ ся, улыбающаяся Фаина. Остановилась, стала быстро поправлять белый фартучек. — Ты что, сдурела? Шашни разводить? Фаина дернула плечом и рассмеялась ему прямо в лицо: — А это вы, Дмитрий Павлович, своим гостям скажите. И пошла в зал, повиливая бедрами. Дальнейшее Карпов помнил смутно. Директор леспромхоза жало­ вался на тяжелую жизнь, он ему поддакивал и тоже говорил, что на­ чальником быть — как собачью долю нести. Разъезжались в третьем часу ночи. Потом Карпову рассказывали, что у Фаины кто-то ночевал из комис­ сии, но он пропустил мимо ушей — мало ли чего не наговорят. Такой вот случай, запоздало краснея, вспомнил Карпов, глядя на об­ шарпанную вывеску «Снежинки». Он все ходил и ходил по кабинету. Потревожил телефонный звонок. По крепкому баску сразу узнал директора леспромхоза. — Не забыл про совещанье? В четыре в райисполкоме быть. Маши­ ну подошлю, вместе поедем. 14 Приход Ерофеева и Григорьева в.ыбил Кузьму из привычной колеи. За какое дело ни брался — все валилось из рук. Измучил себя, плюнул и подался в избу. Жена солила капусту. Сенки были завалены мокрыми, раздавленными листьями, с голого стола, на котором резались кочаны, стекал сок, красный от свеклы. Кузьма примостился в уголке, топором обкорнал кочень и стал хрупать. Старшие ребятишки были в школе, младшие носились по улице, и в избе стояла непривычная тишина, нарушаемая лишь стуком ножа и скрипом капустных листьев. Жена у Кузьмы, высокая и плоская, как доска, работала без устали и, как обычно, молчком. Всякий раз, когда Кузьма нечаянно заглядывался на нее, ему становилось немного обидно и жалко, что она, лсивя с ним, тянет такую тяжелую лямку: дом и шестеро ребятишек. Сам он к хозяйству был не очень сноровистым, схватится что-нибудь делать, вроде, хорошо пойдет, а до конца довести не может. Поначалу жена пилила его, руга- .44