Сибирские огни, 1988, № 1

и тут дверь нараспашку отмахнулась и на пороге, покачиваясь, держа на отлете сетку с бутылками, появилась Фаина. И сразу заорала: — А-а, явился! Выселять пришел? Манатки описывать? Валяй! Распатланная, пьяная, с красными пятнами на щеках, с тупыми не­ мигающими глазами Фаина отталкивала от себя любого, как отталкива­ ет своим видом всякое безобразное. Карпов не удержался и отошел от нее на несколько шагов. Зачем он сюда пришел? Говорить? Что-то дока­ зывать? Но это уже бесполезное, гиблое дело. Что должно было случить­ ся — случилось. Еще одно добавление к черному и печальному списку. Вася, по-прежнему обжимая руками голову и покачивая ее из сторо­ ны в сторону, с готовностью пообещал: — Пить брошу. Железно, гад буду. Завтра брошу... — Заткнись, сморчок! — накинулась на него Фаина. Вася вжал го­ лову. А она уже крыла Карпова: — Ты по какого сюда пришел? Тебе чего здесь надо?! И загнула матом. — Знаешь что?! — тоже заорал Карпов, забыв обо всем. — И ты ту­ да же валяй! К чертовой матери! Столько крови испортили, паразиты! К черту из деревни! Он схватился за дверную скобу и тут перехватил испуганный взгляд Поли, которая сидела на сундуке, боязливо прижималась спиной к печке и вздрагивала от громких криков. В ее взгляде, в ее широко раскрытых глазах было столько невысказанной боли, столько тяжелой тоски, что Карпов, как ужаленный, отвернулся и выскочил в сенки. Остановился посреди переулка, сунул руки в карманы и тут увидел, как неподалеку выходили из дома Григорьев с Ерофеевым, подумал: «Вот у них дела хорошо идут». Проводил их взглядом и выругался. 12 А дела у Григорьева и Иван Иваныча, действительно, шли неплохо. Для удобства, чтобы туда-сюда не мельтешить, они договорились пройти сначала по одному ряду домов, а потом по другому. Начали с дома Жохова. Жохов мужик был крутой и злой до работы. В лесу, как про него говорили, зверствовал. Деляна гудела, когда он брал в руки «Дружбу», и если орал на зазевавшегося помощника, то его громкий, хриплый голос заглушал и рев тракторов и визг бензопил. Лес валил по своей особой методе: примерится, подпилит деревьев пять-шесть, а потом одно до конца срежет, оно на другое, то на третье, только ухают! Жохов ни­ когда и никого не боялся — ни начальства, ни падеры. Ветрище дует, все вальщики в избушке сидят, греются, а он пилит, только знай на помощника орет, который то и дело задирает голову вверх, боясь уго­ дить под сосну. Жена и ребятишки в жоховском доме были неприметными, виделся только один хозяин, только он бросался в глаза своей широкой, сутуло­ ватой спиной и крупной головой с покатым, словно стесанным затылком. Когда пришли гости, Жохов как раз был во дворе. Ладил крышку к погребу. Увидев Григорьева и Ерофеева, воткнул в доску топор и сел на чурку, вытянул ногу и полез в карман за папиросами. — Бог в помощь,— поприветствовал Иван Иваныч. — А ни хрена не помогает! Все трое дружно засмеялись, громче всех Григорьев. Он волновался, хотя и не хотел признаться в этом даже самому себе, все казалось ему, что произойдет что-то непредвиденное. Поэтому первым разговора не начинал, надеясь на Ивана Иваныча. Тот его без слов понял. — Дай-ка бумагу,— повертел в руках тетрадку и подал Жохову. — Чего там? — Да ты читай, читай,