Сибирские огни, 1988, № 1

ему было доверено главное — люди. А он от них ушел, ушел и загоро­ дился. Ведь что он ответил той ж е Домне Игнатьевне, когда она прита­ щила ему в сельсовет листки? Он ей ответил; «Знаешь, Домна, ты стра­ хи не собирай. Это отдельные случаи, рядовые, можно сказать, случаи... Да и вообще, куда я твои бумажки приспособлю? Забирай». Листки Домна Игнатьевна не забрала. Тяжело вздохнула, глядя на Карпова, покачала печально головой и вышла из сельсовета, неловко спотыкаясь, словно побитая. Как ни тяжело ему было, Карпов дочитал листки до конца, сложил, но папку в шкаф не засунул, оставил на столе. И „.А еще Поля любила ходить на оконешниковский холм. Он высился у самой кромки бора, правее кладбища. На левый его склон взбегали молодые сосенки, мохнатые и разлапистые, а правый был густо затянут колючим облепишником. В облепишнике ярко желтели маленькие вет­ ки с початками спелых ягод. Ягоды, если приглядеться, на солнце про­ свечивали. А солнце к обеду неожиданно прорвалось сквозь густую за ­ весу туч, набирало силы, веселило и обогревало всех людей, какие ходи­ ли под ним, и не только людей, но и забоку, бор, Обь, она посветлела, больше уже не казалась пустынной и серой, а на излучине даж е по­ блескивала. Чтобы подняться на макушку холма, надо было пройти по узкой тро­ пинке через густой облепишник. Когда идешь по ней, початки спелых ягод чуть не задевают за лицо. Поля осторожно сорвала с ветки одну ягоду с серым хвостиком, положила в рот, шершавая шкурка облепиш- ки лопнула и кисловатый сок чуть защипал язык. Вот и тропинка поза­ ди, теперь впереди только холм, затянутый до макушки серой, жесткой травой, шуршащей под ногами. Ее называют могильником. Если могиль­ ник понюхать, то пахнет от него приторным запахом, какой всегда появ­ ляется в доме, где лежит покойник. Макушка у холма голая, на ней серый песок, успевший чуть-чуть подсохнуть на солнце. На песке по­ ставлена на попа толстая сосновая чурка. Поля присела передохнуть и жадными, наскучавшими после разлуки глазами осмотрелась вокруг, стараясь разглядеть все, что виднелось внизу. Справа — крутой изгиб Оби и яр на другом берегу, прямо — деревня, обласканная солнцем, д е ­ ревню охватывал полукольцом темный бор, но темнел он только повер­ ху, а ниже был подкрашен серо-золотистым цветом стволов, казалось отсюда, что они стоят плотно, один к другому, как частокол. Еще росло на холме, на самом его верху, одинокое дерево — корявая боярка с толстыми, деревянными иглами, расшеперенная во все сторо­ ны. Боярка была усыпана ягодами, и иглы сторожили их, впиваясь в руки и в одежду каждому, кто пытался подойти к ней. Поля давно узна­ ла, что к боярке можно подойти, даже не уколовшись. Надо лишь при­ гнуться и пролезть под нижней веткой, чтобы она оказалась за спиной, а там свободное место. Вставай в полный рост, бери ягоды. А если сдуру, напрямки ломиться, обязательно оцарапаешься. Но мало кто догады­ вается, все норовят дотянуться с краю, а чтобы не царапались иглы, отламывают ветки, потому и стоит боярка растрепанная, щетинится еще сильнее, пытаясь никого не подпустить к себе. Глядя на боярку, Поля всегда поражалась людской недогадливости. Ведь все можно делать по-иному. С добром и пониманием. Надо лишь внимательней смотреть вокруг. И Поля смотрела, не уставая, лицо ее становилось строгим, большие глаза словно останавливались на одной точке и не мигали, лишь распахивались еще больше, и тревожный свет вспыхивал в них. Ее окружала природная красота, тронутая холодной рукой осени, но даже и сейчас, в эту пору, все вокруг находилось в удивительном и негромком согласии, в том самом согласии, которого нет среди людей. А найти его, верила Поля, можно очень просто. Надо