Сибирские огни, 1988, № 1

и скандалам она привыкла и не боялась их. Поля кинулась к чашке, протянула к ней ручонку и заверещала от дикой, пронизывающей боли — грязный мужской сапог подмял ее босую ногу. Полю отвезли в боль­ ницу, наложили гипс, потом гипс сняли, нога зажила, но хромота оста­ лась. Из-за этой хромоты, закончив нынешней весной десять классов, Поля никуда не поехала поступать, потому что при чужих людях она ее стеснялась до слез, подходящей работы в Оконешникове ей не нашлось, да и не до работы, честно говоря, было; под осень, как и в прошлом го­ ду, заболела нога и пришлось ехать в больницу. Отрываясь от книжки и глядя в окно, в котором отражались языки пламени из открытой печки, Поля, в который уже раз, против своей воли, видела длинный больничный коридор и в конце его — стеклянную дверь с легонькими, голубенькими занавесками. Там, за дверью, в ма­ леньком белом кабинете, ее долго держал пожилой доктор. Короткими сильными пальцами щупал и мял ногу, заставлял приседать, ходить пе­ ред ним, близоруко щурясь, подолгу разглядывал большие и черные рентгеновские снимки. Отложил их в сторону, стянул с головы высокий, накрахмаленный колпак и просто, по-домашнему, сказал: — Ну что, девочка моя, подлечили вас основательно и^^надолго. Это я вам говорю точно. Езжайте домой, трудитесь и постарайтесь к нам больше не попадать. Доктор посмотрел в сторону и аккуратно кашлянул в кулак. Поля не уходила. — До свидания,— добавил доктор. И Поля вышла. Поняла, что больше доктор ничего не скажет. И ждать больше нечего. А ждала, что он пообещает ей исправить хромоту, просила его об этом все время, пока лежала в больнице, доказывала, что такое делают, показывала журнал, где как раз про это было напи­ сано, но доктор лишь успокаивал ее и разводил руками. Медленно ухо­ дила она по коридору от стеклянной двери с голубенькими занавесками, и в окнах, в такт ее неровным шагам, то показывались, то исчезали го­ лые макушки тополей. С работы Фаина вернулась поздно. Широко распахнув двери, она недоуменным взглядом окинула прибранную комнату, увидела Полю и прошла к сундуку прямо в сапогах, оставив на чистом полу крупные, мокрые следы. Опустив книгу, Поля с ожиданием, снизу вверх, смотре­ ла на мать. — Утром приехала? — Фаина широкой ладонью обхватила голову дочери и прижала к себе. Приткнувшись лицом к влажной фуфайке, пахнущей сосновой смолой и дымом, Поля даже дыхание затаила, ж е­ лая продлить как можно дольше это мгновение. Но мать сразу же ото­ шла, под порогом стала стаскивать сырые, набухшие сапоги. Закинула их сушиться на печку и зябко скрестила на груди руки. — Чертова погода! Зуб на зуб не попадает! Васька, давай в магазин. Вася поднял голову, словно проснулся, хлопнул глазами и медленно стал подниматься с корточек. — Д а я б давно... денег-то... — А десятку куда дел? Пропил, зараза! .— Дак ее вчера... это... сама же... — Д а ладно, чучело горохово! — махнула рукой и прошла в другую комнату, открыла комод и из самого дальнего уголка, кудд Вася утром не догадался добраться, вытащила деньги. Он следил за ней вниматель­ ными, загоревшимися глазами. Получив деньги, сразу засуетился, фу­ файку — на плечи, сапоги — на босу ногу, и быстро смотался, двери за ним весело состукали. Фаина устало охнула и опустилась на табуретку, прикрыла глаза, словно собиралась задремать. И так, не открывая глаз, отрывисто спросила: — Как там, в больнице, что сказали? — Говорят, что подлечили хорошо. На работу мне куда-нибудь надо. ш