Сибирские огни, 1988, № 1

тавался стыдливый осадок. Два молодых парня, пробивных и ухвати­ стых, привели учителей из школы, его самого посадили, Ерофеева. Д ве­ ри в «Снежинке» закрыли на крючок и наставили телекамеру — надо было пить чай и разговаривать друг с другом. «Как вы вечером в семье говорите, так и здесь, — объяснял один из парней.— Естественно, без напряжения». Через неделю, когда была передача, Карпов, смущаясь домашних, смотрел на экран, а оттуда на него — вытаращенными глазами испуган­ ный мужик. Едва-едва самого себя признал. Заведующей в «Снежинке» назначили Фаину, как-никак, а в городе бабенка официанткой работала. Фаина нырнула в кафе, как рыба в родную воду. И поначалу все было хорошо. Но только поначалу. Не успел Карпов и глазом моргнуть, как злые языки переиначили «Сне­ жинку» в «бабьи слезы». И, действительно, слезы горькие. Приезжают леспромхозовские мужики с работы, слазят с дежурки и прямиком, в мазутных фуфайках, идут в «Снежинку» пить пиво. А водку в магазине берут — она там дешевле, или еще лучше делают — заскочат домой, за ­ рядятся самогонкой, а уж потом — культурно отдыхают. Почти каждый вечер заканчивался дракой, а перед закрытием кафе посетители сполза­ ли с высокого крыльца на четвереньках. Зимой снег вокруг бывшей церкви густо пятнали желтые разводы, весной они оттаивали и до само­ го тепла ядрено воняло. Двух лет не прошло, а в «Снежинке» все по­ блекло и пообшарпалось, Ермак Тимофеевич, устав держать татарина, оторвал свою железную ногу от стены вместе с гвоздиками, и висела она теперь в воздухе, согнутая в коленке, и мужики тушили об нее окурки. Попервости привозили сюда на банкеты районное и областное на­ чальство. Парадные двери на крючок, заведут гостей с черного хода, и гости от удивления руками разводят, ахают, Фаину хвалят, а та, чертов­ ка, в доску разобьется, но все сделает чин по чину. Знала, что это не ветлянские мужики, которым только и успевай наливать пиво в кружки. Но начальство ездило не часто, а потом и вовсе перестало, а мужики ходили каждый день. И с каждым днем хирела «Снежинка». Карпов не раз пытался навести порядок, и сам по вечерам дежурил, и других посы­ лал, но толку было мало. Вроде утихнут немного,' а потом по новой, да еще хлеще. На втором году открыла «Снежинка» свой собственный не­ веселый счет: в пьяной драке зарезали леспромхозовского шофера Ива­ на Дурыгина, зимой, прямо у крыльца, замерз старик Нефедов, несколь­ ко парней отправились по этапу прямо из кафе в отдаленные края... Карпов приходил в отчаяние, и руки у него опускались. Начальник ОРСа успокаивал: — Чего ты икру мечешь?! Как испокон веков в Оконешниково пили, так и будут пить, хоть что ты тут построй! Хоть хоромы золотые! Начальник ОРСа был человеком приезжим, а Карпов всю жизнь прожил в Оконешниково и знал — раньше так не пили. Так что же слу­ чилось с селом и с людьми в нем? Куда что делось, исчезло и раствори­ лось? Проклятые вопросы не давали покоя, а ответов на них он найти не мог. Фаину недавно пришлось уволить за недостачу и за пьянку, но и от другой заведующей толку было мало. И катились день за днем по проторенной колее... Карпов все стоял у окна, смотрел на блеклую вывеску кафе и молча, бессильно ругался самыми черными словами, какие знал. . К вечеру погода резко переменилась, на небо наползли грязные, лохматые тучи, и по земле зашлепал редкий, тяжелый дождь. Оконеш­ никово окунулось в темноту до самых верхушек телевизионных антенн. Одно за другим вспыхивали окна в домах, и за каждым из них начина