Сибирские огни, 1988, № 1

троицу в сельсовет. Не завязав тесемок, сунул папку обратно и сел на свое место, подперев голову ладонями. А ведь в последний раз они со­ бирали комиссию, вспомнил он, всего три месяца назад. Тогда сидели у него в кабинете Ерофеев, участковый милиционер Григорьев, леспромхозовский шофер Ревякин и молоденькая учительни­ ца Зинкина. Не начинали — ждали директора леспромхоза. — А я помню, как дед Тимохин вас за проходней посылал,— смеял­ ся Ревякин, подмигивая Зинкиной. — Ой, не говорите,— махнула Зинкина рукой.— Я ведь первый год у них на квартире жила. Приходит он раз ко мне и говорит, сбегай, дочка, за проходней к Никитиным, сени хочу ремонтировать, а строгать нечем. Я и побежала. А Никитины сказали, что Завалихиным отдали, те к соседям посылают. Чуть не всю деревню обегала, пока бабка одна не сжалилась, объяснила, что это за штука — проходня. Верну­ лась, а старик мне целую лекцию прочитал — оказывается, кому де­ лать нечего, тех за проходней и посылают. А он живой еще? — Помер, в прошлом году помер. — Ну где там директор, начинать надо! — Во, подъехал. Когда появился директор и все расселись за столом, Иван Иваныч строго кашлянул и на правах старшего предупредил: — Покрепче их пропесочить, чтоб проняло. Всем выступать надо, чтоб не отмалчиваться. Несмело вошли и встали у порога Фаина, Галина и Вася. Каждый из них вел себя по-разному: Вася хлопал глазами, готовый согласить­ ся на что угодно, Галина, молчаливая, хмурая, упрямо смотрела в пол, себе под ноги, Фаина, совершенно равнодушная ко всему, разгля­ дывала стены и потолок в председательском кабинете. Первым выступал Григорьев, по-военному четко излагал суть дела: гражданки Куделина, Лазарева и гражданин Раскатов несколько дней назад устроили драку в леспромхозовской «Снежинке», когда их отту­ да выгнали, они долго ругались возле магазина и материли продав­ цов, которые не хотели им продавать водку. Григорьев закончил, и наступила пауза. Директор леспромхоза ско­ сил глаза на часы. — Разрешите, извините; что порядок у вас нарушаю, в лесосеку на­ до ехать. Я вот что, субчики, вам скажу. Вы свои фокусы бросьте! Не исправитесь — выгоню с треском! Вот мое слово. Больше чикаться с ва­ ми не буду. Директор еще раз извинился и заторопился к двери. Снова повисла пауза. Надо было ее заполнять. Гряхнув волосами, Зинкина поднялась с места, покраснела и громким голосом, каким она читала по праздникам стихи в клубе, выпалила: — Как вам не стыдно! А ведь вы, Лазарева и Куделина, женщины! Понимаете, женщины! Взгляните на себя — до какой низости опусти­ лись! Это ведь ни в какие рамки не входит. Пьянки, драки — уму не­ постижимо! А на вас не только взрослые, но и дети смотрят. Понимае­ те, дети! Я считаю, что их нужно наказать как можно строже, такого безобразия терпеть нельзя! Зинкина облегченно вздохнула и села, со щек ее постепенно сошла краска. — Я с товарищем Зинкиной полностью согласен. Больше добавить нечего,— Ревякин развел руками. Иван Иваныч степенно кашлянул, отодвинул стул, чтобы не мешал­ ся, и заговорил не спеша, с расстановкой: — Хочу сказать, что предложение по поводу нашего заседания внес я. Живу с этими товарищами в соседях. И никакого житья от них нету. Ни днем, ни ночью. Пересказывать про это не буду — известно. О дру­ гом хочу потолковать, до каких пор мы будем терпеть такое? Предла­ гаю всех троих оштрафовать, а если не исправятся — выселить из де­ ревни.