Сибирские огни, 1988, № 1

неосознанные желания, и еще погода была — светлая, солнечная погода начала мая... Вася махнул одну рюмку, потом другую. Домой его при­ вели под руки. ^ По-прежнему его приглашали на гулянки, и все чаще можно было видеть — тащат, чуть тепленького, а он ни рукой, ни ногой. Сзади баян несут. Десять классов Вася не закончил, исключили. Но такому поворо­ ту в судьбе он нисколько не огорчился, наоборот, даже обрадовался. К тому времени в душе у него поселилось и прочно жило ощущение бес­ конечного, со слезой и пляской, праздника. Желая все время жить в нем, в этом празднике, он кинулся в далекий, заманчивый город, на­ деясь, что город встретит его с распростертыми объятиями. Но таких, как Вася, там было много, и город обнимал не каждого. Поучился в училище на плотника — бросил, пошел на стройку — скоро выгнали за прогулы, связался с теплой компанией, но и там побыл недолго — заме­ ли всех подчистую, и Вася угодил на четыре года в тюрьму. Позапрош­ лым летом вернулся в Оконешниково, мать к тому времени померла, сунуться некуда, а Фаина, когда он пришел, не выгнала. Вот и живут. День разгуливался. Солнце, прорываясь.,Сквозь лохмотья туч, свети­ ло ярче, и в его свете далеко была видна Обь, в которой изменился цвет воды, из темно-свинцового он стал синеватым, и дальше за ней виделись голубые, высокие крутояры, а еще дальше — чернеющий лес тонкая ленточка которого врезалась в самое небо. Во всем, что было вокруг, чувствовалась усталость и немощь затянувшейся осени, когда она не рада самой себе и ждет не дождется, чтобы сменила ее зима, чтобы хряпнули морозы и покрыли бы землю, раскисшую от тождей глубоким снегом. Положив голову на баян, Вася играл и играл. Утром, плотно и хорошо позавтракав, Иван Иваныч Ерофеев отпра­ вился в сельсовет. Надел постиранную и выглаженную рубашку, новый костюм, хотел еще на костюм нацепить награды, но передумал — не на собрание ведь. Если бы на собрание — другое дело. Там его, как чело­ века заслуженного и авторитетного, всегда садили в президиум. Еще с той поры, когда работал заготовителем и был на виду и в почете. Не­ давно он вышел на пенсию, сдал свои заготовнтельские дела другому человеку, но уважение и почет остались. Иван Иваныч к этому так привык, что однажды, в прошлом году на ноябрьский праздник, вышла досадная осечка. Как обычно, не дожидаясь, когда закончат’ читать список избранных в президиум, он поднялся со своего места и пошел к сцене, и уже дошел до нее, когда кончили читать список, в котором не было его фамилии. Иван Иваныч растерянно остановился, повер­ нулся к залу, недоуменно развел руками и спросил: — А я? Зал долго потом не мог успокоиться от хохота. Председатель сель­ совета, Дмитрий Павлович Карпов, после собрания извинился, сказал что вышла накладка, но смотрел при этом на Ивана Иваныча не очень- то ласково. Такие взгляды председателя сельсовета, не очень ласковые изучающие, он все чаще стал замечать на себе в последнее время и тре­ вожился. Всю жизнь Иван Иваныч был в сельсовете своим человеком; речь ли надо по случаю сказать, в комиссии какой посидеть — он никог­ да не отказывался. Или вот такое дело — покосы пенсионерам делить. Иному и рады бы предложить, да он руками и ногами отпихивается, а Иван Иваныч берется. Делит, обиды выслушивает, всем угодить стара­ ется, и участок себе^за такую беспокойную должность выбирает, конеч- худший. А как же иначе? Не за бесплатно же нервы тре­ пать. Все это прекрасно понимали и претензий к нему никаких не было. Сено вывезти, дрова в первую очередь в леспромхозе выписать — для человека, который на виду и который для общества старается, тоже