Сибирские огни, 1988, № 1

Ночью Вася спал, как убитый, утром мучился с похмелья и на рабо­ ту не пошел. Помятый, с растрепанной головой, сидел он в одних тру­ сах за столом, придвинув поближе большую сковородку, и ковырялся вилкой в холодной, посинелой картошке. Фаины дома не было — с ран­ него утра убежала на работу. Вот баба, никогда с похмелья не болеет, вечером нахлещется до поросячьего визга, а утром вскакивает как ни в чем не бывало. Раньше она работала в леспромхозовской «Снежинке» и крупно проторговалась. Пришлось сдать корову, чтобы уплатить день­ ги, и идти в бор собирать сосновую лапку, говорят, из нее потом какую- то муку делают. Сухая, твердая картошка не лезла в горло, Вася морщился и кру­ пными глотками пил воду из серого, давно нечищенного, алюминиевого ковшика. В последние две недели Вася не просыхал, все дни у него спутались в один комок, и он даже различить их не мог — так, брезжит что-то, затянутое сплошной мутной пленкой, и разит запахом старого, невыветриваемого перегара. Вася уже обшарил укромные уголки, проверил комод и шкаф, за ­ глянул под печку и в кладовку, но ничего не нашел — вчера все выпили. Теперь, насилуя себя, он маялся над картошкой. Выпил воды из ков­ шика, бросил вилку и поднялся из-за стола. Стоял посреди комнаты, разглядывал свои тонкие, волосатые ноги и вздрагивал. Закурить бы, но и папиросы ни одной нет, пустая смятая пачка валялась на полу. Ва­ ся подобрал чинарик, наполовину оборвал обмусоленный, засохший мундштук и закурил. Бумага изнутри покрылась коричневыми пятнами. От курева голова слегка закружилась. Вася подождал, когда недолгое облегчение кончится, и медленно, подолгу разыскивая то рубаху, то брюки, стал одеваться. Оделся, выбрался на улицу и долго раздумы­ вал— куда бы пойти? Солнце пригрело. С заборов, с лавочек у домов исчез иней, и они стали мокрыми. Грязь на дороге начала подтаивать и расползаться. С крыши изредка тюкала отяжелевшая капля, и ее звук долго еще висел в холодном, свежем воздухе. Вася подышал, спустился с крыльца и по­ брел вдоль по переулку, сам не зная куда. Возле клуба стояли пасса­ жиры и ждали автобус из райцентра. Вася стрельнул две папиросы, одну на сейчас, а другую про запас, и присел возле изгороди на кор­ точки — это была его любимая поза. Иногда он здесь просиживал по полдня,- пока не выпадала удача. Сидел и смотрел. Автобус опоздал, приполз весь заляпанный грязью. Последней, к удивлению и радости Васи, вышла из автобуса, осторожно ставя ноги в маленьких, красных сапожках, Поля, дочка Фаины. Поля с детства была хромой и теперь, едва удерживая тонкой рукой большую дорож­ ную сумку, гнулась на сторону, сильнее обычного припадала на правую ногу, и ее худенькое миловидное лицо с темными, по-взрослому печаль­ ными глазами было озабоченным. Вася сдвинулся со своего насижен­ ного места, поздоровался и перехватил ■у нее сумку. Поля его стесня­ лась, отворачивала глаза и называла на «вы», — ее стеснение, когда Вася был трезвым, невольно передавалось и ему, чтобы скрыть его, он начал расспрашивать о том, как Поля доехала из города, где лежала в больнице, долго ли ей пришлось ждать автобус, еще хотел спросить, что ей доктора сказали про больную ногу, но не спросил — слишком уж невеселый, пришибленный вид был у Поли. Дальше они пошли молча. Забока на берегу Оби прозрачно просвечивала, деревья казались д а ­ лекими и тонкими, они словно висели в воздухе. На одном из огородов распалили костер, картофельная ботва и будылины подсолнуха успели сильно отсыреть, горели плохо, и тяжелый дым лениво поднимался вверх, широко разнося вокруг горький запах. И так на душе темно, а тут еще этот дым, слякоть на улице и низкое серенькое небо — глаза бы ни на что не глядели. Вася приноравливался к неровным Полиным шагам, тащил