Сибирские огни, 1988, № 1

комар чихнул, дело тонкое, деликатное, одним аршином всего не изме­ ришь... Что не понравилось Семен Семенычу, так это то, что Кирилл был Спокоен. Никакой тебе истерики, ни слез, ни крика, словно не наболев­ шее он выкладывал, а и впрямь как прокурор, обвинение в папочке. Выслушал зашиту, завязал тесемочки, и все, сунул под мышку папоч­ ку, сильней оказалась зангита на этот раз. Не было ненависти, не было и раскаяния, это Семен Семенычу очень не по душе пришлось. Непо­ нятно, смазано оказалось, за кем последнее слово. Да и было ли оно сказано, последнее. В профилактории жилось им неплохо. Иногда Семен Семеныч и доч­ ку с женой привозил, поэтому Кириллу с сестрой был выделен номер, чтоб не тесниться табором. Впрочем, дочку жена отпускала редко, са­ ма вообще не приезжала, Кирилл оказался один, Семен Семеныч тоже один, что и было загадано. Так он их и поймал. Планировал, правда, иное: заводских девчат имел он в виду, когда устраивал отдельное размещение. Девчата те еще, огонь, своего не упустят. Получилось не так. Во-первых, знать бы, что сын не один в номере, мимо прошел. Ключ снаружи торчал, вот Се­ мен Семеныч и вошел без стука. Во-вторых, то, чем занимались дети, смахивало на анекдот — в шахматы играли. В самом прямом незамут­ ненном смысле. Мальчик и девочка шестнадцати лет, будучи отгороже­ ны от всего мира в отдельной уютной комнате, в полумраке, под музы­ ку из магнитофона, с початой бутылкой молока на столе тихо так сиде­ ли друг против друга, переставляли фигуры. Анекдот. Семен Семеныч вначале понял все это как шутку, розыгрыш, как су­ персовременную форму извращения, издевательства над миропоряд­ ком, заведенным от века, шахматы вместо постели, какой цинизм, ка­ кое распутство! Семен Семеныч даже смутился: застал. Но потом, в то краткое мгновение, пока два детских лица были об­ ращены к нему, сквозь собственное смущенное злорадство, он вдруг увидел, рассмотрел эти лица, и начал понимать, что, пожалуй, застал- то не он, застали его, застали с гаденькой внутренней ухмылочкой по­ нимания того, чего нет. «Играете?» — глупо спросил Семен Семеныч, тут же, вспышкой, понимая глупость нелепо-многозначительной инто­ нации. К чести Семен Семеныча, нашелся мгновенно. Кто выигрывает? Он уже подходил к столу, садился рядом с девочкой, вникал в позицию, делал за девочку ход, хороший ход, чего не могли не оценить, дружно забыли, простили то мгновение, когда взрослый умный человек вел се­ бя как последний пошляк. И только когда партия завершилась полным разгромом Кирилла, Семен Семеныч спросил напрямую, в чем и была истинная деликатность: «Дома знают, что ты здесь?» (Чуть не добавил «в шахматы играешь», да осекся). «Знают», — сказала девочка. Семен Семенычу пришлось и дальше изображать мудрость, спокойствие, добросердечность. — Плохо поступаете, ребята, — сказал он. — Здесь не дача, а госу­ дарственное учреждение. Я, например, не сомневаюсь в вашей порядоч­ ности, — не смог не польстить себе Семен Семеныч, — но у других подобные вольности, —‘■слова подбирались с трудом, — могут вызвать недоумение. А дело и выеденного яйца не стоит, сказать, предупре­ дить, что-нибудь да придумали бы, а когда вот так вот, сюрпризом — увольте, вы и меня и себя ставите в сложное положение... Семен Семеныч на постель не смотрел, постель была аккуратно за ­ правлена. Девочка отхлебывала молоко, жевала булку, слушала с ин­ тересом. Кирилл расставлял фигуры. Семен Семеныч устал вдруг, по­ нял, говорит сам себе. Почему-то не обиделся. — Ладно, — сказал он, — пойду почитаю на сон грядущий. Когда придешь, — обратился к сыну, — верхний свет не включай, ночник бу­ дет гореть. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — вежливо ответили хором.