Сибирские огни, 1987, № 12

— Ну, а дальше;* — нетерпеливо спросила Таня, когда он умолк. — А дальше... дальше такое, скажи кому — не поверят.. Отделили нас зачем-то человек тридцать и поместили'в каком-то доме. Конвоиры стоят в дверях, а мы сидим вдоль стен, прямо на полу. Время идет, а мы сидим. Ну, я не выдержал: хоть бы, говорю, покурить дали. Сколько можно морить? Конвоир усмехается: «А до ветру не хочешь?» — и смот­ рит на меня с прищуром, потом'с другим конвоиром переглянулся. «Лад­ но, — говорит, — иди покури...» — и н а дверь глазами показывает. Смотрю на него и не знаю — шутит он, издевается надо мной или всерьез предлагает. «Иди, иди»,— подмигивает и легонько к двери под­ талкивает. Ну, я и вышел. Сначала в коридор — никто не останавливает. По­ том на крыльцо... Тихо. Стою и не знаю, что делать дальше. Куда идти, в какую сторону? Может, вернуться, не искушать судьбу? Не вернулся. Но и уйти далеко не смог. Конечно, если бы не эта хворь, давно бы я на Алтае был, в горах, — помолчал, перевел дыхание. —Может, и Степана бы разыскал. Помните, приходил я тогда к вам, ночью... перепугал до смерти? Вот с тех пор я и не видел Степана, не смог добраться до того места, где он меня ждал... Попал в лапы карателей. Убежал. И снова по­ пал. Оказался в Бийской тюрьме, а потом и в эшелоне... А теперь вот... эта болезнь. — Кто знает, может, эта болезнь и спасла вас, •— успокоила его Та­ ня. —Нет худа без добра. — Может, и спасла,— согласился он.—Если бы не заболел — не оказался бы в больнице и не встретил вас... Это правда. — Вот видите! — кротко улыбнулась она. — А вы жалеете... Не уста­ ли? — вдруг спросила, резко повернув разговор. — Теперь уже недале­ ко. Вон за тем переулком — и наш дом. — Да я не устал, не беспокойтесь... С вами, Татьяна Николаевна, я и на край света дойду! — неловко пошутил и смутился. Она опять улыбнулась, взглянув на него: — А вы, оказывается, поэт. — Какой там поэт, — вздохнул Павел. — Теперь мне, Татьяна Нико­ лаевна, уже ничего не страшно. Мне теперь кажется, что я трижды с то­ го света воротился... — Значит, жить после этого будете долго, — сказала Таня. —Долго и хорошо. — Согласен. Только чтоб и вы были рядом... И чтоб вам было тоже хорошо. Всегда. Она с той же грустной улыбкой посмотрела на него: — Господи, если бы это было возможно!.. 34 Ранним июльским утром, когда огородниковский отряд находился в Шубинке, дозорные остановили при въезде в село двух мужиков на под­ воде. Один из них, алтаец, лет сорока, сухой и весь черный, как осенний гриб, сидя на передке, правил лошадью, а другой — солидный, толсто­ плечий бородач, восседал позади на охапке свежескошенной травы с еще неувядшими головками клевера... — Кто такие? Куда путь держите? —спросили дозорные. Бородач глянул из-под густых бровей и ответил важно: — Мне к поручику Залесскому. Вот бумага сопроводительная,—до­ тронулся рукой до кармана, бумагу, однако, не показал. — Полковник Хмелевский самолично подписал. Дозорные переглянулись. — А зачем тебе к поручику? — Стало быть, надо, коли говорю, — ответил бородач. Держался он слишком, пожалуй, смело и самоуверенно,— ваше дело проводить, а не задавать лишних вопросов. 75