Сибирские огни, 1987, № 12

«А что дальше?» — опять подумал он, все так же печально и расте­ рянно глядя на безобразно темневший холст... Казалось, не картину он уничтожил, а что-то очень важное в самом себе, резанув мастихином по живому,—и оборвалась нить, связывающая его с прошлым и буду­ щим... Но будущее -—это туман и неясность, в то время как прошлое жило в нем постоянно. Гуркин изуверился в настоящем, боялся и не хо­ тел думать о будущем, чтобы лишний раз не обманывать себя, и все чаще возвращался памятью в прошлое, словно там и только там мож­ но было найти опору для души... Вспомнилось давнее детство и Улала тех лет, поражавшая, в отличие от многих сибирских сел, своими доб­ ротными застройками, принадлежащими большей частью Алтайской миссии, которую возглавлял в ту пору отец Макарий, будущий Москов­ ский митрополит. В центре села, на левом берегу Улалушки, возвыша­ лась и как бы главенствовала над всем Покровская церковь, рядом до­ страивалась деревянная трехэтажная больница, а чуть поближе к реке стояло приземистое и длинное одноэтажное здание с мезонином, в кото­ ром размещалась миссионерская школа... Кроме основных предметов — закона божьего, арифметики, русского языка и родиноведения,— маль­ чиков здесь учили живописи. Правда, занятия ограничивались копиро­ ванием с икон, рисование же с натуры считалось вредным. Отец Анто­ ний, учитель рисования, не раз говорил: «Мы не язычников, а православ­ ных мужей воспитываем». Оттуда, из тех дней, все идет,—думал Гур­ кин,—все начиналось именно там. Способности его были замечены, и сам начальник миссии отец Макарий предложил Гуркину остаться в ико­ нописной мастерской... Отец же был недоволен: он прочил Григория в седельных дел мастера, а тот выгодному ремеслу предпочел краски... Впрочем, скоро отец убедился в том, что иконописный промысел не менее выгоден. Сын зарабатывал неплохо. Однако вскоре мастерская была за­ крыта. Гуркин, поработав некоторое время в Улале, уехал затем учитель­ ствовать в деревню Паспаул. Свободного времени почти не было, а тяга к рисованию с годами не уменьшалась, а еще больше углублялась и рос- ла. Гуркин решил оставить учительство. Толчком к этому послужила встреча с товарищем по школе Садоновым, открывшим в Бийске иконо­ писную мастерскую. Садонов и уговорил его переехать. Что он и сде­ л а л— и прожил в Бийске около семи лет. Работал в иконописных мас­ терских— сначала у Садонова, а позже у Борзенкова, вплоть' до па­ мятной осени 1897 года... Тогда он познакомился с Андреем Анохиным, учеником Петербургской певческой капеллы, проводившим каникулы на Алтае. Будущий композитор и этнограф, увидев однажды рисунки, этю­ ды и единственную пока гуркинскую картину «Камлание»,'написанную маслом и воссоздающую языческий обряд жертвоприношения, был пора­ жен — такого самобытного художника он не ожидал встретить в алтай­ ской глуши!.. Анохин и был первым, кто убедил его продолжать учебу. Гуркин колебался. Дальше Бийска ему не приходилось бывать — страш­ новато. Да и молодую жену — он только что женился на Маше Лузи­ ной — как оставишь одну?.. И все же решился — и в конце августа вместе с Анохиным отправился в Петербург. Но чуть не вернулся с пол­ пути: едва добрались до Барнаула, как Гуркин, оглушенный и ошелом­ ленный уличной суетой, движением и шумом уездного города, решитель­ но заявил: «Дальше не поеду». Анохин кое-как переубедил его — надо,' надо ехать. Потом был на их пути губернский Томск. Здесь Гуркин •впервые встретился и познакомился с профессиональными художника­ ми. Помнится, с каким волнением и далее страхом показывал он свои рисунки и этюды художнице Капустиной. Августа Степановна долго и внимательно разглядывала их, изучала, и лицо ее при этом было непро­ ницаемо строгим, серьезным, как бы даже сердитым... Гуркин стоял ря­ дом, затаив дыхание. Ждал приговора. И тогда она, словно стряхнув с себя оцепенение, подняла голову и с улыбкой на него посмотрела: «Вам надо ехать в Петербург. Непременно! А я со своей стороны сде­ лаю все возможное...» Капустина в тот же день написала несколько ре­ комендательных писем к своим петербургским друзьям, отдала Гуркццу. 61