Сибирские огни, 1987, № 12

— Нет,— слабо усмехнувшись, покачал головой Гуркин.— Пожа­ луй, нет. Законченным художником я и сейчас не считаю себя. Но по­ верил в себя именно тогда... скорее после одного случая. — Что это был за случай? — спросил следователь. Скрупулезность его допроса вызывала у Гуркина двойственное чувство: с Одной сторо­ ны, льстило внимание к его творчеству, а с другой — возникало неволь­ ное душевное сопротивление: все-таки следователь проявлял излишнее любопытство, касаясь вопросов, далеких от нынешнего дела. Однако, подумав и оценив свое теперешнее положение, Гуркин решил, что делу это не повредит. — Случай был необычный,— сказал он после паузы.— Однажды зашел я в антикварную лавку на Литейном и увидел свой этюд. Откуда он взялся тут, я не мог понять и спросил об этом хозяина. А тот понял по-своему: «Нравится? Еще бы! Этому этюду,— говорит,— нет цены: это одна из последних работ Шишкина»: А я стою и не знаю, как быть: то ли радоваться (мой этюд выдан за шишкинский!), то ли возмущать­ ся и требовать восстановления истины, доказывать свое авторство... — Вам удалось это доказать? — Это было нетрудно. Важнее для меня было другое: именно тогда, в тот момент, когда я увидел свой этюд в антикварной лавке, я почув­ ствовал себя художником. — Ну.что ж,— сказал следователь,— это помогает, наверное, чело­ веку идти своим путем, а не окольным... Это же прекрасно, когда чело­ век знает, чего он хочет!.. Гуркин удивленно посмотрел на следователя и вдруг как-то подо­ брался весь, построжел: — Возможно. Только нынче я испытываю иные чувства!.. Да и вас, как мне кажется, интересуют не мои чувства, а моя деятельность в Ка­ ракоруме. Следователь не стал возражать: Да. Это главным образом. И я хочу вам задать еще один вопрос: какую цель ставили вы перед собой, будучи председателем Каракорум- Алтайской управы, чего добивались? — Свободного развития нации. Это была и есть моя главная цель,— ответил Гуркин. Следователь покивал и некоторое время сидел молча, перелистывая аккуратно подшитые и пронумерованные листы гуркинского «дела» — сколо трехсот машинописных и написанных от руки разными .почерка­ ми^ страниц. Иногда взгляд его. задерживался на какой-нибудь отдель­ ной странице, он внимательно перечитывал ее, коротко взглядывая на Гуркина, точно сопоставляя впечатления — от только что прочитанного и личного непосредственного общения... «Любовь его к Алтаю доходила до болезненности,— свидетельствовал брат художника С. И. Гуркин — Революция зажгла у Григория надежду сравнять алтайцев с русскими в смысле культурного развития, и он считал, что достигнуть этого можно лишь тогда, когда алтайцы будут более независимы, чем они были до сих пор... Это была его идея фикс». Следователь закрыл папку, отодвинул на край стола и внимательно посмотрел на Гуркина: Скажите, путь, избранный вами для достижения цели вы счита­ ете верным? ' — Нет, не считаю. — В чем же вы видите свои просчеты? Гуркин подумал немного: — Доверял и доверился людям, чуждым по духу... Что это за люди? спросил следователь. Но Гуркин уклонился от прямого ответа: Таких людей было много, и я не хотел бы кого-то из них вы­ делять... Следователь не настаивал. На этом допрос был прерван і 66