Сибирские огни, 1987, № 12

зам и с силой потер вискй.— На всякий случай. Авось пригодится. А вы что предлагаете? — Ни-че-го. Сдается мне, штабс-капитан, что вам не меморандум нужен, а признание Каракорумом вашей диктатуры... — А ты дипломат, подполковник,— усмехнулся Сатунин.— Как в воду глядел. Надеюсь, ты-то понимаешь, на чьей стороне сила? Думаю, Гуркин тоже поймет... После разговора с военспецом Каракорума Сатунин решил, что здесь ухо надо держать востро. А главное, никаких церемоний. Он при­ казал перекрыть все въезды и выезды, усилить наряды, установить пулеметы на всех основных улицах —на крышах домов, на колокольне... Ему доложили: святые отцы недовольны его самоуправством и просят не осквернять божьи храмы. Сатунин отмахнулся: — Бог простит. А со святыми отцами у меня нет времени вести пере­ говоры. Передайте, что я им добра желаю, пусть и они по-доброму себя ведут. А то ведь я тоже могу обидеться. На другой день, под вечер, вернулся Гуркин. И Сатунин решил сам нанести председателю Каракорум-Алтайской управы визит. Гуркин встретил его подчеркнуто сухо и даже неприветливо. Кивнул на стул. — Скажите, по какому праву въезд в Улалу закрыт? — спросил раз­ драженно.-—Пришлось простоять битый час, пока нас пропустили... — Приносим свои извинения. Это сделано с одной целью: не допу- стить никаких провокаций... Надеюсь, это не только в наших, но и в ва­ ших интересах. -. — Слишком многих волнуют наши интересы. Сатунин пропустил мимо ушей эти слова. — Аргымай передавал вам поклон,—сказал он после паузы, и это про­ звучало как пароль.— Кульджины —хорошие люди. Они и о вас, Григо­ рий Иванович, очень высокого мнения,—улыбнулся Сатунин, решив на этот раз действовать дипломатичнее.-"—И мне, по правде говоря, не хоте­ лось бы иметь другого мнения... — Мнение должно быть у каждого свое,—сухо возразил Гуркин. — Да, разумеется, я тоже ценю это в людях,—пытался дипломатни­ чать Сатунин, хотя давалось ему это нелегко, и он в конце концов выдох­ ся.—Давайте говорить прямо. Объявленная мною военная диктатура хотя и крайняя мера, но исключительно важная и необходимая. И она в наших общих интересах. — Что же у нас общего? —спросил Гуркин. — Любовь к Горному Алтаю. Разве этого мало? Наша цель — иско­ ренить сам дух большевизма... — Слишком много невинной крови проливается, штабс-капитан. _ Почему же невинной? Всякие жертвы —это неизбежность войны. Я вас понимаю, вы человек сугубо штатский, художник по натуре, и на многое смотрите другими глазами, чем мы, люди военные... _ Это что же за взгляд у вас, у военных, такой особый?— иронически поинтересовался Гуркин. — Нам чужд всякий пацифизм. И я лично другого пути не вижу и не знаю. Подскажите, если вы знаете,—Сатунин выжидающе помедлил, но Гуркин не ответил.—Мне, Григорий Иванович, хочется одного: чтобы Каракорум поддержал нас по двум главным линиям. Первое: Воен­ ный совет, в руках которого должна быть сосредоточена вся полнота власти. — Иначе говоря, всю полноту власти вы хотите сосредоточить в своих руках? _ А почему бы и нет, если это на пользу делу! К тому же в Военный совет войдут и ваши люди. — А если Каракорум не пойдет на это? — Боюсь, что это будет самая большая ошибка Каракорума. И вто«1