Сибирские огни, 1987, № 11

а другой так себе... спустя рукава. Какое же тут равенство? — посмеивался Селиванов, умышленно обостряя вопрос. — Это другое дело, — возразил Огородников. — Люди, конечно, разные, но связывать их будет общее дело, одна идея. А если ты умнее да проворнее других, не кичись этим, а на пользу общего дела направляй свой ум. Вот как должно быть! — Да -а , — мечтательно вздохнул Селиванов. — Красивую ты картину нарисовал. Вкрадчиво шелестели над головой деревья, и сквозь проредившиеся облака проглянули звезды. Чуточку посветлело. Разведчики вернулись ночью. Сказали, что в Мыюте больше трехсот хорошо вооруженных каракорумцев. Имеется даже ручной пулемет «Шош» и целый воз патронов. — Сведения у нас верные, — сказал Романюта и негромко позвал кого-то из темноты. — Товарищ Гилев, подойди ближе. — Дела плохи, прямо сказать, аховые дела, — отозвался тот.— Весь мыютинский совдеп арестован — и председатель, и секретарь, трое членов... — А тебе как удалось избежать? — Случайно. Один знакомый мужик укрыл в подполе. Ночью хотел я уйти в Шебалино, предупредить Плетнева. А тут и послал бог товарищей... Сижу в подполе и вдруг слышу голоса. Ну, Романюту, стало быть, я и узнал сразу... — Откуда ты знаешь Романюту? — Дак мы же вместе в милицию поступали. — Гилева я тоже знаю, — сказал Селиванов, как бы тем самым пытаясь устранить всякие подозрения. — Можешь не сомневаться, человек он проверенный. Неделю назад был послан из Бийска. Так что давайте не будем терять время, а, пока не рассвело совсем, поднимем людей и двинемся на Мыюту. Дак считаешь, командир? Отряд разделился на три группы, одну из которых со стороны тракта повел сам Огородников. Другая, во главе с Селивановым, двинулась в обход, намереваясь выйти к селу с противоположного конца; а третья, под командованием Романюты, должна была ворваться в село со стороны Шебалино, как бы замыкая кольцо. Была и еще группа — из нескольких человек, за старшего в которой оставлен был Митяй Сивуха, — группа коноводов. Им было приказано сберечь в целости и сохранности боевых лошадей. Митяй, взяв поводья, стал спускаться в низину, скрытую со стороны села скалами. Другие коноводы последовали за ним. Вдоль этих же скал, по узкой осклизлой от ночной сырости терраске, двинулся и отряд Огородникова. Отсюда до деревни оставалось не больше версты. И надо было пройти эту версту с великим предостережением, чтобы не обнаружить себя раньше времени и незаметно войти в село. Когда спустились на тракт и достигли окраины села, небо над горами стало бледнеть, словно оттаивая; отчетливо проступали из рассветной мглы очертания домов и улиц, вытянувшихся вдоль речки. Огородников слышал, как вздыхает в соседнем хлеву корова. Село еще не проснулось. Привалившись спиной к бревенчатой стене не то амбара, не то конюшни, он взглядывался в неровный, как бы подрагивающий полусумрак, чувствуя, как нагреваются от его спины бревна. Огородников нащупал в кармане гранату, достал наган и, оттолкнувшись спиной от стены, вышагнул из-за угла. И в этот миг, словно из- под земли, выросла перед ним фигура человека. Огородников замер. — Никишка, ты, што ли? — спросил хрипловато, с ленцой подошедший и протяжно зевнул. — Воротился уже?