Сибирские огни, 1987, № 11

— Подтянись! — скомандовал Огородников, скосив глаза на дом Лубянкина. И в этот миг увидел Варю. Она стояла у прясла, держалась руками за жердину и смотрела на него. Огородников резко натянул повод, и конь, мотнув головой, сбился с ноги и пошел боком. — Езжайте, а я тут на минутку...— сказал Селиванову и как-то странно моргнул глазами. Селиванов понимающе кивнул и, вскинув голову, громко и весело спросил: — Запевалы есть? А то уснуть можно. И песня не заставила себя ждать. Шли-брели да два гнеды тура... — Отставить! — крикнул Селиванов. И тут же другой голос, густой и сильный, взмыл над головами: Вихри враждебные веют над нами... Всадники подтянулись и выпрямились в седлах, кони зашагали веселее. Огородников же никого, кроме Вари, в этот миг не видел. Когда он подъехал ближе, не сводя с нее взгляда, Варя вдруг резко отшатнулась от прясла, готовая сорваться и убежать без оглядки. И Огородников поспешно и негромко ее окликнул: — Варя, погоди! Она замерла, вся наструнившись, уронив руки вдоль бедер. И показалась еще красивее, чем в первую их встречу. Варя была все в той же синей приталенной кофточке, и кофточка эта тоже показалась Степану необыкновенной. — Варя!..— окликнул он ее с каким-то сдержанным и радостным порывом. Она опередила его: — Позвать отца? Он у Лукьяновых... я сейчас. — Погоди, Варя,— остановил он ее,— не надо звать отца. Мне с тобой надо поговорить. — Со мной? — удивилась она. — С тобой, Варя. Так уж вышло. Ты не сердись,— Степан подъехал вплотную к городьбе и совсем близко увидел пылавшее Варино лицо, с чуть приметными ямочками на щеках и тонко изогнутыми бровями.— Послушай, Варя...— тихо сказал он, упираясь ногой в стремя и наклоняясь вперед.— Вот увидел тебя и не смог проехать мимо... — А если бы не увидел? — Послушай, Варя... Если я еще заеду к тебе — не прогонишь? — Не прогоню...— тихо сказала она. Степан выпрямился в седле и, развернув коня, взмахнул поводом: — Ну, тогда жди! Непременно заеду... Жди, Варя! И , пригнувшись к гриве коня, помчался вслед за удалявшейся песней. 14 Обошли Мыюту слева, по горкой тропинке, то и дело теряющейся в густых зарослях молодого травостоя. Метелки борщевника хлестали всадников по ногам, и они, срывая ломкие дудчатые стебли, очищали их и ели на ходу, аппетитно похрумкивая. И травы были хороши, ровные и густые. Митяй Сивуха вздыхал: — Вот бы скотину куда загнать — не молоко, а мед бы нагуливали!.. — А ты, дядька Митяй, как утвердим окончательно Советскую власть, перебирайся в эти места,— посоветовал, посмеиваясь, Михаил Чеботарев. — Заживе-ешь!.. — Отставить разговоры! — вполголоса приказал Огородников. И команду его тотчас передали по цепочке. Вечером остановились в глубоком сумрачном распадке, верстах в трех от деревни. И командиры, спешившись, коротко посовещались. 78