Сибирские огни, 1987, № 11

А до вскрытия реки оставались считанные дни. Потому и спешили предприимчивые хозяева загодя управиться, перекинуть с одного берега на другой срочные грузы. Правобережье же, где из сорока тысяч жителей обитало больше половины, выглядело и того оживленнее. Здесь размещались все основные казенные учреждения: торговый центр, банк, всевозможные конторы и концессии, народный дом, городская и земская управы... Сейчас же в обиходе было короткое, резкое и не всем понятное — Совдеп. И то сказать: столько за это время перебывало совдеповцев — со счета можно сбиться! И кто только не возглавлял эти совдепы — от унтер-офицера Арапова, ярого сторонника «учредилки», до некоего Пашки Дорошенко, превратившего «совдеп» в сборище доморощенных эсеров... Но это было в семнадцатом году. А нынче весна восемнадцатого. Красный флаг, развевающийся над зданием, был виден издалека. «Такой же, как и у нас в Безменове»,— не без гордости отметил Степан. Поставил мерина к коновязи, опустил чересседельник, бросил охапку сена... И поднялся по узкой скрипучей лестнице на второй этаж. Тут и столкнулся, в коридоре, с невысоким рыжеватым солдатом. — Послушай, браток, где тут солдатский Совдеп? Тот молча уставился, глядел, глядел, вдруг хлопнул себя ладонями по бокам, глаза округлились и сделались чуточку шальными. — Смирна-а! — гаркнул весело и засмеялся, показав частокол желтоватых, прокуренных зубов.— Отставить, сам рядовой. Во! А я гляжу, вроде знакомая личность... Или не признаешь меня? Да ты разуй, разуй глаза-то, матрос! Забыл, как вместе катили вагон из тупика? В Новони- колаевске. — Ну как же, как же забыл! — вспомнил Степан и тоже засмеялся.— Такую теплушечку отстояли... Ну, и где ты сейчас, чем занимаешься? — поинтересовался Степан. — Служу в милиции. — Как в милиции? — А так: взял и поступил. Мобилизовали, одним словом. У-у, что тут было у нас неделю назад! Настоящий переворот. Милиция-ж состояла на содержании городской управы, а теперь подчиняется впрямую Совдепу. И начальнику старому дали по шапке. Теперь новый. Товарищ Нечаев. Послушай, а зачем тебе солдатский Совдеп? Во, хватился! Да мы по этому Совдепу давно уже поминки справили... — Мели, Емеля!.. — Правду говорю. Раньше-то и верно, что не один был Совдеп — и городской, и крестьянский, и солдатский наособицу... Теперь объединили. Н правильно сделали,— разъяснил, слегка важничая, словно все это дело его рук.— А ты по какому делу-то в Совдеп? — Дела разные... в двух словах не объяснишь. — Ну тогда дуй прямо к Захару Яковлевичу Двойных. Вон его кабинет— по коридору направо. Ну, держи,— подал руку. Степан тиснул ее от души и пошел по коридору к указанной двери. Но, пройдя немного,, обернулся и окликнул уже сбегавшего по лестнице солдата: — Эй, друг, скажи хоть, как тебя зовут. Тот приостановился, держась рукой за перила: — Степан Романюта. А тебя? — И меня тоже Степаном. Выходит, мы тезки? — Родня,— засмеялся Романюта и взмахнул рукой, как бы отдавая честь.— Ну, бывай! Настроение у Степана поднялось, в таком настроении он и предстал перед товарищем Двойных. И хотя в кабинете оказалось двое, угадать председателя было нетрудно, поскольку сидел он за своим председательским столом. Вид у него был усталый и озабоченный. Другой человек, худощавый, в очках, придававших ему солидность и некоторую загадочность, заложив за спину руки, ходил туда-сюда по кабинету и глуховато о чем-то говорил. 47